К вам? На работу? Гоните его в шею, пока он не испортил вам всю прислугу!
- Скажите на милость! А такой приличный на вид. И толк в садоводстве понимает...
- Гоните! И не откладывайте! Завтра же вон! Эта публика на все способна.
- Конечно, выгоню. Спасибо, что предупредили. Разрешите муската? Преотличнейший!
И снова Котовский оказался на улице. Правда, на этот раз его не избили, не бросили связанного на дороге, и у него была небольшая сумма, на которую он мог некоторое время перебиваться.
Опять пришел он к Ивану Павловичу. Там встретили его как родного, даже у Раисы появилось подобие улыбки.
- Выгнали? Чего же удивляться? Это в порядке вещей. А я вновь переплетчиком поступаю. Повезло. Мало нас, а то бы мы им показали! Какая у нас тут промышленность? В мастерских по десять - пятнадцать человек. Ничего, Григорий! Правда ведь, ничего?
- Не ничего, а будет правда! Должна она быть! Пусть они нас хоть на кусочки полосуют, будем стоять на своем. За правду-то и мучения переносить радостно.
- Ого! Как он заговорил! Садись-ка за стол, Раиса сегодня еду какую-то приготовила.
Иван Павлович наклонился ближе и скороговоркой сообщил:
- Сегодня ночью полиция в тайную типографию ворвалась... Все арестованы... Добрались, собаки! Говорят, возами возили литературу. Бумаги-то мы им поставляли достаточно...
"Хорошо переносить безработицу в летнее время, - думал Котовский, блуждая по Кишиневу в поисках хоть какого-нибудь заработка. - В летнее время на одних фруктах просуществовать можно".
Иногда удавалось ему помогать снимать урожай яблок. Веселая, приятная работа! И уж в эти-то дни он был сыт по горло.
А потом начался "месяц ковша", как называют молдаване октябрь за то, что в этот месяц виноградного вина много и пьют его, черпая ковшом.
Кончился "месяц ковша". Все чаще стали перепадать дожди.
5
В один из пасмурных дней Котовского остановили на улице:
- Ваши документы.
Котовский понял, что за ним следили. Непонятно было только, за что сажали его в тюрьму. Кажется, и сами тюремщики этого не понимали.
Российские тюрьмы неприглядны. Облезлые фасады наводят тоску. Полосатые будки, толстые стены, покрытые лишаями сырости, грязные дворы и зловонные камеры... И словно выставленные на позор, на поругание - часовые по углам, в неказистых вышках. Особенно омерзительны пересыльные тюрьмы, и трудно сказать, которая хуже: питерские ли "Кресты" с их железными галереями и металлическими сетками в пролетах лестниц, чтобы нельзя было броситься вниз и покончить самоубийством, или захудалая вологодская, или иркутская тюрьма, с грязными, залежанными нарами...
Не таким казалось это учреждение в Кишиневе. Построенное в мавританском стиле, оно походило издали на волшебный замок, с его зубчатыми башнями, круглыми цитаделями.
Так могло казаться издали. А на самом деле Кишиневская тюрьма ничем не отличалась от других. Об этом хорошо знали ее обитатели. Узнал и Котовский.
В ней были такие же сырые, с тяжелым, затхлым воздухом камеры, такие же гулкие коридоры, по которым бродили тюремные надзиратели с массивными связками ключей.
Когда человек оказывается в тюрьме неповинно, не совершив ни убийств, ни ограблений, то он сам становится судьей своих тюремщиков. Он внимательно и строго рассматривает их, вооруженных, но имеющих дело с безоружными, привычных к созерцанию страданий, но с годами теряющих душевный покой, щелкающих кандалами, но и прикованных по долгу службы к этим ржавым решеткам на всю свою беспросветную опоганенную жизнь.
В тюрьме Котовский познакомился со странной породой людей. Это были те, кто в газетах именуется "подонки общества". Страшные физиономии увидел Котовский: холодные, гадючьи глаза; лица, измотанные морфием, или, на воровском жаргоне, "марфушей".
Тут был знаменитый Володя Солнышко, который еще никому не проиграл ни одной партии в карты - в стос, в буру. Игравшие с ним в карты (и, разумеется, проигравшиеся до нитки) с гордостью рассказывали: "Я играл с самим Володей Солнышко". Уже одно это могло поднять авторитет.
Его побаивались даже тюремщики. Кое-кто получал от него "лапу". А вообще каждый мог получить удар ножом. Володя Солнышко не промахивался и бил прямо в сердце.
Проигравшие с себя все до нитки сидели тут же, голые, озябшие, синие, и с завистью поглядывали на игроков. Карты были самодельные и не совсем похожие на обычные. Их печатали вырезанными ножом трафаретами, и очень быстро. Но не дай бог сделать ставку, проиграть - и не уплатить! Такие назывались "заигранными". По воровскому закону им полагалась смерть. Был один выход - поставить на кон голову начальника тюрьмы или корпусного надзирателя.
Из-за этого в тюрьме преследовались карты. Вот уже в который раз, проследив в волчок, что игра идет полным ходом, надзиратели врывались в камеру и производили поголовный "шмон", то есть обыск среди арестантов. Колода карт исчезала бесследно.
Наконец вызван был специалист по обыскам Каин, про которого говорили, что он найдет даже то, чего не было. Он был косолап, ходил как-то боком, был изъеден оспой, пропитан спиртом, как какой-нибудь музейный препарат.
- Ого-го! Каин пришел! - встретили его уголовники. - Ну, теперь будет дело!
Однако и Каин ничего не нашел. Как будто и спрятать карты негде... И камера-то небольшая, с голыми каменными стенами... И вещей немного у арестантской братии...
Явился сам начальник тюрьмы, тучный, с одышкой. Сонными глазами смотрел на арестантов и о чем-то думал.
Каин еще раз обшарил все углы, заставил всех открывать рот, раздел наголо. Карт не обнаружили.
- Вот что, деточки, - сказал начальник тюрьмы, - ваша взяла, всё, молодчики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209