Не здешнего пива, а нормального вина…
Но друг его последних слов уже не слышал.
В то время как церемониймейстер хотел торжественно завершить ритуал, Найжел, глава рода вепря, вышел из кольца охранников и уверенно направился к помосту.
Еще не успели обсудить странную выходку грача, как не менее странный поступок совершает глава клана вепря, жены которого находились среди присутствующих дам.
Да, скучная церемония, которую надо было просто перетерпеть, уже дала поводов для догадок и пересудов, которых хватит до самого вечера — от загадочного поведения двух всем известных воинов до внезапного приступа арситанского посла.
— Я сделал, что мог, Роберт, — сказал Найжел, вернувшись на место. — Дыхалка уже не та, что прежде.
— Все хорошо должно было получиться, — успокоил граф. — Я видел. Спасибо тебе, друг.
— Да, я заметил как у нее глазенки засверкали.
При упоминании сверкающих глаз принцессы граф лишь крякнул.
— А где Орестай? — поинтересовался Найжел. — Что-то его нигде не видно.
Роберт пожал плечами, словно это ему было безразлично. Может и действительно, ему было все равно где сейчас находится Орестай из клана грача и чем занимается.
Вряд ли кто вообще вспоминал уже об этом событии, поскольку растворились дверцы высокого сарая, стоявшего напротив дворца, стражники предусмотрительно отодвину толпу любопытных и под завораживающие тягучие звуки древних орнейских инструментов с непроизносимым названием на площадь ступило механическое чудовище, в высоту превышающее семь или даже восемь рослых мужчин, встань они один другому на плечи.
Громкие радостные крики встретили появление символа первопредка всех орнеев.
Блекгарт от удивления приоткрыл рот, взирая на исполинского голубого дракона, сделанного искусными руками местных умельцев. Чудовище вполне можно было счесть живым, если не знать, что в природе таких не водится. Он был голубого цвета, свежевыкрашенные чешуйки, покрывающие монстра, блестели на солнце. У дракона было невероятных размеров брюхо, волочившееся по земле и могучие ноги, расположенные по бокам этого самого брюха — чудовище переставляло ноги по очереди, опираясь как на брюхо, так и на мощный хвост, с растущими в разные стороны роговыми наростами. Чудовище двигалось очень медленно, лапы с грохотом ударялись о землю — бум… бум… бум… бум; пока чудовище делало огромный шаг, сердце зрителя успевало ударить не менее сотни раз.
Принцесса Гермонда едва не закричала и судорожно дернулась — чудовище двигалось прямо к ней. Веревки держали крепко. Всем существом ей хотелось оборвать их и бежать прочь отсюда, куда глаза глядят. С одной стороны она знала, что у нее сегодня свадьба, что ничего дурного с ней не случится… А с другой стороны — страшно же ведь! Вдруг она не прошла это дурацкое испытание, вдруг нельзя было отвечать на эти длинные поцелуи?.. Вдруг чудовище ее пожрет? Почему, почему никто не о чем ее не предупредил?
Вела б она себя чуть по иному в пути, граф Роберт счел бы своим долгом подробно описать ритуал орнейской свадьбы. А так — пусть о ней орнеи беспокоятся.
Впрочем, сердечко молодое, от страха не разорвется. А поволноваться ей полезно.
Граф не впервые видел подобный ритуал — это чудовище выходило сюда и в день заключения мира, и на похороны предыдущего старейшины, на которых Роберт удостоился чести присутствовать. Потрясающее было зрелище, что и говорить, любую заскорузлую душу заставит прослезиться. И графа сейчас интересовал дурацкий вопрос — сколько ж человек сидит внутри рукотворного монстра, чтобы приводить его в действие? То, что магия не использовалась, он знал достоверно.
О, он очень много чего знал достоверно, даже то, откуда взялось это чудовище, которого никто из живущих на земле воочию никогда не видел — этого сейчас уже не знали и сами орнеи, считающие его первопредком. Роберт смотрел на потрясенное лицо сына и почему-то впервые пожалел, что не раскрывал ему душу, не рассказывал то, что повидал в далеких странах за годы скитаний. Не рассказывал того, что узнал, ночи напролет изучая древнейшие рукописи в храме ордена, имени не имеющего. Узнал из записей на таком хрупком пергаменте, что его страшно было брать в руки — за ними следит и переворачивает страницы специальный монах. Это для всех в Арситании, в том числе и для родного сына, граф не владел грамотой — на то мол есть священники и Тени, пусть они читают, дело рыцаря сражаться. На самом деле граф прекрасно разбирал знаки, как находящихся ныне в хождении алфавитов, так и те символы, о существовании которых никто не помнит.
Граф мог бы рассказать не то, что говорится в легендах, в каждом народе по-разному, он читал летописи трехтысячелетней давности, написанные очевидцами события. Он знал о страшных катастрофах, одна за другой обрушивавших на его мир и совершенно изменивших жизнь. И он знал, что рано или поздно грядет очередная катастрофа — следствие первых двух. Он не знал, когда это произойдет и каким именно образом, но он знал, что необходимо сделать все, чтобы ее предотвратить.
Три тысячи лет назад мир выглядел совсем по другому — был один цветущий континент, да несколько десятков крупных островов. Но на этом-то единственном материке было великое множество государств, постоянно враждовавших друг с другом, королевства то росли за счет завоеваний, то рушились в одночасье. Маги, которых тогда, как понял Роберт, было совсем не много, но силой они обладали в тысячу раз более могущественной, чем нынешние, в дела государств не вмешивались, да и между собой почти не встречались. Один из магов — имени его история не сохранила — в одном из своих экспериментов прорвал барьер, отделяющий наш мир от иных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88