Яркие вспышки молний могли ослепить кого угодно. И тяжесть, тяжесть, навалившаяся разом на плечи.
Но граф выстоял. Он был готов к чему-то подобному и, действительно, выпало перенести именно то, что он и ожидал — даже странно, нет никакой фантазии у противника, кроме как направить на врага демонов стихий. Первый удар он выдержал и, вместо того, чтобы пытаться самому напасть (а в ордене без имени опытнейшие чародеи учили зачаткам боевой магии) активировал на полную мощь защиту перстня Найжела. Он мгновенно почувствовал как камень-дионисий, и так впитавший в себя большую часть первого удара, вливает в его тело, в его дух и волю тепло и стойкость.
Но Роберт не обольщался достигнутым успехом, чтобы попробовать воспользоваться мгновенной заминкой в атаке и ударить самому, он знал, как легко попадаются на контратаках: в простом-то рыцарском бою это прекрасная тактика, а уж в магическом… И граф держал оборону — магический натиск то налетал безумным порывом, то методично давил, давил…
Время для двоих бойцов растянулось, изменилось, то еле двигаясь, как густой сок растекается по несильно наклонной плоскости, то, без всякой видимой причины, срываясь как отпущенная тетива. И надо было выстоять — любой ценой выстоять. Не бесконечны же у врага силы, как бы могуч он ни был.
А для взиравших на каменную арену ничего не происходило: стоят двое врагов и смотрят друг на друга, даже позы не напряжены… Но никто и не подумал их торопить — смерть не зовут, она и так всегда приходит раньше срока.
Наконец ураган выбился, мерзкий неземной звук стих, отдаваясь в голове слабым звенящим отголоском. Атака по инерции еще продолжалась, волшебный перстень впитывал в себя и остатки тяжести, и порывы чародейского урагана.
— Почему ты меня так ненавидишь, Чев? — одними губами спросил Роберт, решив, что пора переходить к делу — магическая атака закончена, как работать телом ему известно лучше, чем многим и многим другим. В любом случае лучше, чем магу, находящемуся перед ним в обличье Орестая. Но сперва необходимо кое-что выяснить.
— Столько лет носишь в себе злобу ко мне? И за что?
— Откуда ты узнал, что это я? — так же одними губами, практически беззвучно ответил чародей. — У тебя — магическое кольцо Найжела! Иначе бы ты сейчас…
— Что?
— Бой должен быть без оружия. Я могу сейчас заявить о…
— В магии ты кое-чему научился, не спорю. А вот ума так и не набрался, — усмехнулся граф. Теперь он не торопился, зная, что давний враг никуда не денется. — Что ж, объяви это старейшине старейшин. Скажи, что я нарушил их древнее правило и мой перстень отгоняет магию, которой ты хотел меня уничтожить!
А ведь, может быть, у тебя и получилось бы, удар не слабый. Так скажи, пожалуйста, жрецы тебя поймут. Только вот против них вся твоя магия вряд ли поможет.
Чевар сделал еще одну попытку обрушить на графа магический удар.
— Но-но, — предупредил Роберт. — Все равно не получится.
— Что ты намерен сейчас делать? — как-то даже растерянно спросил Чевар.
— Убить тебя, — пожал плечами граф. — Если отсюда живым выйдет один, то это буду я. Но хочу знать, что такого я тогда, во время нашего расставания, сделал, что ты помнишь столько лет? Почему, не пытался отомстить Найжелу, например?
— Это не твое дело, — прошипел Чевар.
Роберт, внимательно наблюдая за противником медленно направился к нему.
По рядам прошло оживление. В общем-то, каждый знал, что непременно увидит сегодня то, ради чего стоит здесь. Но сидеть за праздничным столом с кубком в руке — приятнее. Ну почему традиции не позволяют зрителям поединков на этой площадке заодно и потягивать доброе пенящееся пиво? Хотя ответ известен — тогда кто-то должен был бы прислуживать, разнося другим угощения, и не смог бы увидеть все, что происходит на круглой площадке смерти. А право смотреть за поединком (как и участвовать в нем) имеет самый распоследний орней. Или все же те, от кого пошли традиции, считали что бой на этой арене не развлечение, под которое можно прихлебывать вино? Разве сейчас кто ответит?
Поза Роберта не предвещала ничего хорошего чародею. Но сдаваться он не собирался.
— Что ж, — прошипел Чевар, — Если судьбою мне предназначено сегодня умереть — пусть. Но я хочу, чтобы ты знал, Роберт. Ты не имеешь права на то, что задумал. Поэтому я хочу убить тебя. Только поэтому — все остальное не имеет значения. Я не затаил на тебя зла, Роберт. Я выручил бы тебя из беды, хотя наши пути разошлись, если бы это не касалось самого важного для меня. Но ты хочешь погубить мир и я тебе не позволю. Ты не пройдешь до замка Царя Мира.
— Что? — теперь пришла очередь удивиться графу. — Кто тебе сказал?
— Никто. Но если ты на Орнеях — это значит, что ты направляешься на остров Царя Мира. Туда можно попасть только отсюда. Не зря же ты так интересовался всем, что хотя бы касается волшебницы Астазии. Ты всегда шел к неизвестному. И всегда — губил. Но сейчас ты замахнулся на все, для тебя нет ничего святого.
— Я хочу спасти мир, — граф снова был готов к бою. Он даже на мгновение пожалел, что начал этот разговор. Беспредметный разговор — Чевар лишь догадывался, не знал. — И я дойду до острова.
— Тебе там нечего делать! — чуть было не сорвался на крик Чевар. — Я знаю это точно, потому, что я там был!
— Что? — вновь удивился Роберт, Блистательный Эксперт ордена, не имеющего имени.
Как так — был на острове Царя Мира? Как сумел, когда самые лучшие маги и бойцы ордена не могли туда добраться? Когда самому Роберту на это потребовалась почти жизнь и еще неизвестно будет ли он там.
Это в корне меняло ситуацию. Нет, теперь Чевара убивать нельзя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88