— Ты говори, говори, — вдруг сказала она, с абсолютно чистой дикцией, хотя рот ее был набит сочной мякотью. — Я же должна на что-то решиться. Он уже скоро подойдет…
— Кто?
Блекгарт не считал себя тугодумом, но он решительно ничего не понимал.
Догадывался смутно, но на этом острове лучше не догадываться а знать.
Подозревать можно все, что угодно и все домыслы окажутся очень далеки от истины…
— Кто подходит и куда? — повторил он.
— Это у вас в роду наследственное — медленно соображать? Тогда мне лучше и не появляться…
— Ты сперва все объясни толком, — наливаясь праведной злостью процедил Блекгарт, — а потом можешь… Да и потом я не дам оскорблять мой род кому бы то ни было, будь ты хоть… Кстати, — осенила его мысль и он обрадовался, что может сменить тему и отойти в сторону от зарождающейся словесной перепалки. — Я ответил на твой вопрос. А вот ты на мой — нет!!! Кто ты?!
Она вновь откусила от груши и небрежно отшвырнула огрызок в сторону. Села прямо на землю, изящно уперевшись левой рукой о землю и поджав под себя ногу. Она не совершила ни одного неловкого движения, будь она постарше, ее поза вызвала бы огонь страсти в любом мужчине.
— Я-то? — словно поддразнивая его, медленно протянула она. — Я — никто. Я могу быть сегодня зачата человеком, который вошел туда, куда входить нельзя. И думаю — а стоит ли мне рождаться от него? Вот смотрю на тебя, моего возможного братца, и решаю: стоит ли? Твой отец — сильный человек и ничего не боится… Но достаточно ли этого? Достоин ли он быть моим отцом?
— Родителей не выбирают… — ошеломленный ее словами, произнес Блекгарт.
То, что говорит эта девчушка просто-напросто невозможно. Но настолько же невозможно и ее явление перед ним. А вот она беззаботно сидит перед ним.
— А я — выбираю! — с чувством собственного превосходства и заметной ноткой хвастливости заявила девочка. — А ты, похоже, совсем дурак!
— Ты не боишься, что я сейчас разрублю тебя пополам? — не выдержал, наконец, Блекгарт, до середины вынимая меч из ножен.
Она даже не пошевелилась при виде его движения. Усмехнулась:
— Совершенно не боюсь, мне все равно. Давай. Ты сделаешь то, что ни удавалось ни одному рыцарю до тебя — убьешь беззащитную девочку, доверившуюся тебе и, одновременно, собственного отца! Ну, давай же, благородный рыцарь, давай!
Блекгарт с громким звуком задвинул меч до упора в ножны. Сел на камень, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Насколько был прав отец, когда говорил, что мчащийся на тебя враг с обнаженным оружием в руках — далеко не самое трудное и опасное препятствие в жизни!
— Я тебя прошу, — умоляющим тоном произнес он, — объясни мне, что происходит?
— А ты сам до сих пор не догадался?
— Я не знаю, зачем ты хочешь говорить со мной, но раз ты здесь — значит хочешь, — стараясь говорить спокойно и рассудительно (сам не замечая, что до последней интонации подражает отцу), произнес Блекгарт. — Будешь издеваться — не добьешься ничего.
— Ты прав, — в голосе девчушки на этот раз не было насмешки. — Хочешь, давай поговорим серьезно, хотя я уже почти все решила. Ты мне нравишься.
— И что же ты решила, если не секрет? — постарался не обратить на ее последнюю фразу юный рыцарь.
— Я сказала — почти решила! — вновь капризно поджала губку странная девочка.
— Но кто ты?
— Я же сказала: может быть, я стану твоей сестрой.
— Чтобы говорить с тобой нормально, я должен понимать тебя. А я не понимаю ничего!!!
— Только не кричи, птиц перепугаешь, — поддразнила она, хотя он и ненамного повысил голос.
Ну и манера вести беседу у этой пигалицы! С нею еще тяжелее разговаривать, чем с Гермондой! То ли дело — возлюбленная Инесса, та почти совсем молчит…
— Тогда ответить на мой вопрос — кто ты? Ты утверждаешь, что ты — моя будущая сестра, но… но так же не бывает!!!
— Бывает все, — сказала она.
Блекгарт вздрогнул — ему показалось, что он услышал голос графа Роберта, настолько отцовской была фраза. Но разумеется, это ему лишь показалось — незнакомка говорила звонким девчоночьим голосом.
— Хорошо, но имя-то у тебя есть?!
— Как же может быть имя, если я еще не родилась? Но имя как раз есть — меня назовут Астазия. Как и мою мать, и мою бабку, и мою прапрабабку…
— Но кто ты, в конце концов, маленькая Астазия?
— Я — есть дух, душа этого острова, — совершенно серьезно ответила девочка.
— И я выбираю, кто станет отцом для моего воплощения. Многие пытаются, но не у многих получается. Твой отец мне понравился — он прошел все мои ловушки. Он выдержал испытание на силу, на ловкость, на бесстрашие, на выносливость, на терпение, на умеренность… О-о, какой я стол приготовила ему после того, как он десять дней шел кругами по каменной кишке, сберегая каждую крошку из остатков припасов. Я сразу позаботилась, чтоб этих припасов поубавилось втрое. О чем я?
Ах, да, стол… Какие там были яства! Все, что ты когда-нибудь видел или о чем слышал, там было! И еще втрое больше было того, о чем ты даже не догадываешься.
Любой другой после голодания с ума бы сошел — напился б допьяна… Ах, да — кувшины с любыми сортами вин, ликеров, бочонки с пивом. Твой отец вино с наслаждением понюхал… долго нюхал. Но съел только хлеб и запил родниковой водой…
— Непохоже на отца, — буркнул про себя Блекгарт, — чтобы он вина даже не попробовал.
— Если бы он попробовал, я бы сейчас с тобой не разговаривала, — равнодушно пожала плечами девушка.
Блекгарт промолчал. Его дивило подобное спокойствие незнакомки. Он уже потихоньку привыкал к абсурдности происходящего. И вдруг он сообразил, что перед ним никакая не будущая его сестра, а сама волшебница Астазия — вот для нее это появление здесь, наверное, не представляет труда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88