— Если б он не превратился обратно в человека, то уже бы издох. А так — будет калекой, но рана для жизни опасности не представляет.
— Не будет он калекой, не беспокойся, — произнес Найжел, вынимая кинжал милосердия.
— Нет, — сказал Роберт.
— Что — нет? — удивился друг.
— Когда он придет в себя я поговорю с ним. — Он снял с бесчувственного тела чародейский амулет и внимательно всмотрелся в него. — У тебя веревка есть?
— Должна быть у седла привязана.
— Пожалуйста, принеси, — попросил граф. — Да заодно прикончи ты своего коня, надоело его ржанье! Неси веревку, свяжем его.
— Да что он нам сделает голый! Ты бы лучше подумал, что дальше делать будем.
— Я об этом и думаю, — ответил граф. — Они-то сами не собирались погибать, так ведь? И как-то, покончив с нами, намеревались уйти отсюда, чем угодно могу поклясться. Эти не отдадут свои жизни ради высокой цели или мести, насмотрелся я на таких. Но как они думали вернуться домой? Может, отсюда есть тайный выход?
Это я и хочу у него выяснить, когда он очнется.
— А если не скажет?
— Скажет! — усмехнулся Роберт. — А не захочет — поговоришь с ним ты. Как тогда, в княжестве Уралда. Помнишь молчаливого монаха, который не хотел говорить, куда отвели похищенных девушек?
— Да, упорный оказался. Пришлось отстричь ему все пальцы, — кивнул Найжел и направился к коню, чтобы прекратить страдания бедного животного и взять веревку.
Граф снова поднес поближе к глазам трофейный амулет. Уже смеркалось — как незаметно пролетело времени. И еще надо решить до полной темноты, как отсюда выбираться; ночь на орнейских островах наступает стремительно. В крайнем случае, хоть Найжел и бурчит недовольно, что мол не мальчик уже, на сырой земле спать, на крайний случай, ночь можно будет провести и здесь, а утром попробовать пробраться через завал или поискать другой выход.
Роберт выпрямился и свистом подозвал своего коня. Из седельной сумки вынул флакон с каким-то зельем.
— Опять магия? — спросил подошедший с мотком веревки в руках Найжел.
Роберт рассмеялся.
— Нет, настой целебных трав, хорошо выводит из обморока. Да и раны лечит.
Дай-ка я им твое лицо сперва оботру, а то смотреть страшно.
— Да уж, — согласился орней. — Находиться в священном запретном месте, да еще в таком виде. И это… — он кивнул в сторону огромного трупа дракона, — здесь тухнуть будут. Что я теперь скажу предкам?
— Успеешь еще придумать, — улыбнулся Роберт, обтирая другу кровь с лица. — До встречи с ними тебе еще очень далеко.
— Да ты что, не знаешь, где мы оказались?
— Что ты хочешь сказать, Найжел?
— Ты не слышал о том, что наши предки?.. Хотя да, это тайна нашего народа. Но ты — мой брат, мы клялись на верность кровью, тебя я скажу. Так или иначе мы отсюда до ночи уже уйти не успеем и ты все сам узнаешь.
Он помолчал, точно собираясь с мыслями; граф не торопил.
— Если орней умирает не на поле битвы, а в своей постели от старости, то жрецы приносят его сюда, в эти священные горы, и оживляют силой первопредка, — наконец произнес Найжел. — И умерший орней живет здесь, разум его чист и светел, он все помнит. Когда надо воспользоваться их мудростью, то жрецы спрашивают у мертвых предков совета. Другие орнеи сюда ходят очень-очень редко, в самых исключительных случаях — предки не любят, когда их тревожат. Им не нужно ни воды, ни пищи, только покой. Они не терпят света, но едва солнце скроется — они выйдут вдохнуть горного воздуха и поговорить с луной. Они увидят нас и вот это… И что я им скажу?
До наступления темноты оставалось совсем чуть-чуть.
Эпизод восьмой
Проснулся граф Роберт оттого, что кто-то потряс его за плечо. Он сразу открыл глаза и вспомнил где он и что произошло накануне.
Солнце уже высоко поднялось на небосклоне, окрашивая угрюмые священные горы предков в мягкие цвета, совсем не те, что были вчера. В небесной голубизне не было ни облачка; для полной идиллии не хватало лишь обычного щебетания птиц — над горами предков они почему-то не летали.
— Вставай, Роберт, — произнес Найжел. — Надо выбираться отсюда, если не хотим еще раз ночевать в горах.
Граф кивнул и встал, протирая глаза. Ночь он провел, как в былые времена походов — на расстеленном прямо по камням седле, прижавшись к спящему коню. Костер здесь разводить было нельзя, да и не из чего.
Почувствовав, что хозяин проснулся, конь поднялся на ноги, заржал и отправился к заваленному вчерашним камнепадом ущелью, где под рыжеватыми стенами пробивалась какая-то чахлая растительность.
— Я осмотрел завал, — деловито сообщил графу друг. — Я аж с рассветом проснулся и видел как ты укладывался на ночлег. Так что времени на разведку у меня было навалом. Роберт, тем путем, что мы пришли, больше не выйдешь. Видно, эти засранцы своей магией расстарались — рухнувшие валуны лежат друг на друге шатко, толком ни на что не обопрешься. Любое неосторожное движение — и все камни снова рухнут. Да, будь они прокляты, эти чеваровы недоумки, что посягнули на святыню!
— Как наш пленник?
— Я с ним не разговаривал.
— Но он жив?
— Жив. — Поморщившись, кивнул орней. — Поскуливает.
— Ты ему хоть напиться дал?
— Еще чего! — хмыкнул Найжел. — Самим об этом думать надо. Горы хоть и не большие, но неизвестно сколько мы теперь отсюда выбираться будем. А у нас всего одна фляга воды на двоих и жрать нечего.
— Вон — целая гора мяса, — кивнул Роберт на обезглавленного дракона.
Найжела аж передернуло от отвращения:
— Ну уж нет!
— Ах, какая цаца стал! — усмехнулся Роберт. — В свое время не брезговал и пищей шакалов, когда приперало.
— Да, я могу питаться падалью, — угрюмо произнес Найжел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88