– Проливают крокодиловы слезы по поводу тех, кто лишен привилегий, а сами не прочь подкормиться из рук своих врагов. Пока Джайлз Александер получает приличное жалованье и его имя появляется на страницах газеты, он всегда найдет способ оправдать свое малодушие – например, тем, что ни одна левая газета не может предоставить столь широкий круг читателей, перед которым он мог бы обличать пороки консерваторов. Так что в интересах партии лейбористов, чтобы Джайлз работал в «Бастионе». – Бен ухмыльнулся. – Так что наши с ним интересы на данный момент совпадают: мне нравится держать при себе ручную левую кобру.
– Франсез говорила, что на прошлой неделе ты велел ей переписать обозрение, убрав из него антиконсервативные намеки.
– Ну, это я сделал только потому, что политика не имела ни малейшего отношения к той книге, о которой написала Франсез. Обычно Франсез все сходит с рук, потому что ее колонка очень нравится читателям. Да и в любом случае, вовсе не политические пристрастия Франсез меня не устраивают. Меня буквально воротит от транссексуалов. Хотя, Рейчел говорит, что Франсез не афиширует своих склонностей. Хорошо, что у нее хватает на это ума, а то вылетела бы из газеты как пробка. И пусть только попробует играть в эти игры с кем-нибудь из наших сотрудниц!
Весь вечер Бен и Анджела в основном сплетничали о политиках и общих знакомых. Юристы «Бастиона» всегда очень щепетильно относились к тому, чтобы газету нельзя было обвинить в дифамации. Поэтому Анджеле часто приходилось переписывать свою колонку, если юристы находили тот или иной материал чересчур рискованным. А Бену всегда хотелось знать все, включая то, что не попало в печать. Анджела была просто кладезью информации. Она всегда знала, кто с кем спит, чьи браки давно существуют только на бумаге. Кто из видных политических деятелей предпочитает порезвиться в постели втроем. Сексуальную жизнь самого Бена Фронвелла нельзя было назвать богатой событиями, поэтому он жадно вслушивался в подробности чужих романов. Анджелу труднее было удивить пикантными подробностями, но ей доставляло удовольствие развлекать всем этим Бена.
За кофе Фронвелл спросил:
– Ты часто общаешься с Дейзи Брюстер. Что она собой представляет?
– Забавная умненькая девочка. Влюблена в американского профессора, которого родители не считают подходящей парой. Интересно, хватит ли его чувств на год. Вчера вечером Франсез видела Дейзи в «Ланганз» с Эндрю Харвудом. Франсез не видела, куда они отправились дальше, потому что кто-то там свалился со стула и нуждался в ее помощи, чтобы добраться до дверей.
– Одна из ее отвратительных маленьких подружек?
– Да нет. Франсез была в обществе двух мужчин, которых ты знаешь. Это были Нел Харвуд и Джайлз.
– Я еще могу понять, что общего у Франсез и Нела Харвуда. Но при чем здесь Джайлз?
– Честно говоря, Бен, не все относятся к гомосексуалистам как к прокаженным. Джайлз и Нел дружат еще со школьной скамьи. Они вместе учились в Мальборо. И не удивлюсь, если вдруг выяснится, что Джайлз питает к Франсез отнюдь не платонический интерес.
– Тогда он, должно быть, с ума сошел.
– Ну почему же. Франсез дружит с несколькими мужчинами. Говорят, что в Оксфорде у нее было несколько романов с противоположным полом.
– Но ведь и с женщинами тоже. Меня начинает тошнить от одной мысли.
Анджела пожала плечами и зажгла очередную сигарету.
– И кто же из них упал со стула в «Ланганз» – Нел Харвуд или Джайлз? – поинтересовался Бен.
– Нел. Он много пьет последнее время.
– Все голубые много пьют. Это помогает не замечать, насколько они отвратительны. И что же произошло потом?
– Франсез говорила, что Эндрю встал со своего места и помог вывести его из зала.
– Могу предложить тебе пари, Анджела. Когда-нибудь, когда сбудутся честолюбивые мечты Эндрю Харвуда, этот его братец транссексуал устроит какой-нибудь грандиозный скандал, который навсегда похоронит политическую карьеру мистера Харвуда.
– Почему ты недолюбливаешь Эндрю? – поинтересовалась Анджела.
Бен не любил подолгу обдумывать свои слова, но на этот раз у него не нашлось готового ответа. Он окинул взглядом полутемный зал, останавливаясь время от времени на хорошо знакомых сытых лицах за другими столиками. Затем Бен произнес:
– Он просто бесит меня, повторяя всю эту чушь о сочувствии и сострадании. Терпеть не могу этих долбаных аристократов, которые норовят покровительствовать всем и каждому. «Положение обязывает». Конечно, они могут позволить себе быть великодушными и заботливыми за чужой счет. Все это не по мне. Я гораздо больше уважаю таких, как Рейчел Фишер, которые всего добились сами, а не получили в наследство. Ты хочешь еще посидеть?
– Да нет, пожалуй, поедем.
Когда «ягуар» Бена Фронвелла остановился перед домом Анджелы в Пимлико, рука его снова лежала на колене девушки.
– Можно мне подняться выпить? – усмехнувшись, спросил Бен.
– Не сегодня, – ответила Анджела. – У меня месячные. И я хочу пораньше лечь спать. Ведь завтра я наверняка потребуюсь моему редактору с чистой головой.
Как только Анджела упомянула о месячных, Бен немедленно убрал руку. Девушка позаботилась о том, чтобы не задеть его своим отказом. Анджела безошибочно определила, что Бен Фронвелл довольно скован в вопросах секса. И конечно же, неуверен в себе, когда дело касалось отношений с женщинами.
У Анджелы действительно были месячные. Но даже если бы их не было, девушка вовсе не была уверена, что хочет познакомиться со своим главным редактором поближе. Возможно, самым разумным было бы позволить руке Бена оставаться на ее колене, но не выше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128