Заклинание было простым - обычное сбивающее с пути заклятье, и
Байдевин без труда разрушил чары. Однако та легкость, с которой он
уничтожил ловушку, ни в коей мере не ослабила его напряжения и гнева на
самого себя за то, что позволил себя одурачить. Теперь ему стало ясно, что
он должен был бы отбросить все свои горестные размышления и быть предельно
внимательным, чтобы вовремя обнаружить подобные уловки врага. На сей раз
его невнимательность уже подарила Фелее немало драгоценного времени.
Однако после этого случая Бремет, явно рассерженный тем, что его так
легко обвели вокруг пальца, решился пожертвовать скрытностью передвижения
ради скорости. Он поскакали изо всех сил и вскоре наткнулись еще на одну
такую же ловушку. На этот раз Байдевин не сплоховал и без труда разрушил
вражеские чары. Они остановились на ночлег только после захода солнца, и
то лишь затем, чтобы дать отдохнуть кайфарам. Огня зажигать не стали.
Сидя в молчаливой компании товарищей, Байдевин заставят себя немного
поесть холодного мяса и хлеба. У него совсем не было аппетита, но он
понимал, что не может позволить себе ослабеть от голода перед возможной
схваткой с могучей волшебницей. Ему потребовалось сделать над собой
усилие, чтобы глубоко вдохнуть и насладиться сладким ароматом цветущих
деревьев осфо и буйной красотой пышной растительности вокруг. Он сразу же
подумал о Нориссе. Это ее появление свело на нет заклятие медленной
смерти, на которую обрекла Сайдру Фелея. Страна снова ожила, и Байдевин
пообещал себе, что, пока цветет этот край, он не станет считать Нориссу
погибшей.
С первыми признаками надвигающегося рассвета Байдевин вскочил с
мягкой травы, на которой спал вместе с товарищами. Через очень короткое
время отряд продолжил свой путь.
Они продвигались вперед почти весь день, довольно быстро и без всяких
неприятностей. Солнце повисло над горизонтом на расстоянии меньше пяди,
когда они обнаружили поле битвы. Это была неширокая поляна в лесу, вся
изрытая и истоптанная. Повсюду на поляне видны были тела повстанцев в
коричневых кожаных камзолах, в последнем объятии смерти, обхвативших
солдат в стальных доспехах - некогда смертельных врагов, а теперь -
братьев, разделивших с ними одну судьбу. Окружающие поляну деревья были
сильно обожжены, а в земле были пробиты глубокие, еще дымящиеся колодцы -
следы волшебного огня. Они были столь свежими, что волосы на руках
Байдевина зашевелились, а во рту появился металлический привкус магии.
Бремет, не слезая с седла, разглядывал мертвые тела, и Байдевин заметил
нетерпеливый огонь, горящий под его нахмуренными бровями.
- Это кокарда Эксорма! Наши воины схватились здесь с солдатами самого
Тайлека.
Байдевин привстал в седле, каждая клеточка его существа трепетала под
воздействием витающих в воздухе запахов крови и примененной здесь магии.
- Должно быть, это Норисса сражалась с ними. Кто еще смеет надеяться
противостоять волшебству Тайлека?
Бремет внезапно поднял руку, требуя тишины, и замер, прислушиваясь.
Все замерли. Издалека доносился какой-то шум - не обычный шум каждодневной
лесной жизни, но все же этот шум, несомненно, был живым. Тонкий слух
Кальрика первым уловил это.
- Это Баллада Победы Кайла! Это наши! Они идут оттуда!
Не щадя усталых кайфаров, отряд Байдевина ринулся вглубь леса,
навстречу победителям. Вскоре среди деревьев они столкнулись с целой
ватагой повстанцев и приветствовали друг друга громкими криками. Байдевин
вздрогнул, как от боли, когда его затуманенные радостью глаза разглядели
Нориссу. Несколько повстанцев с триумфом несли ее на своих плечах, а она
размахивала окровавленным мечом и распевала вместе со всеми.
Сидя на своем кайфаре, Байдевин втиснулся в толпу, стараясь
приблизиться к носильщикам.
- Слава высшим силам, Норисса, ты невредима! Я почти потерял надежду!
Но она словно не слышала его. Ее взгляд был устремлен на отряд
Байдевина, который торопливо спешивался впереди. Она обернулась к
Байдевину только тогда, когда он, наклонившись вперед, потянул ее за
рукав, но ее улыбка была такова, словно Байдевин был всего-навсего одним
из многих, что окружали ее в час торжества. Затем она снова уставилась на
людей Бремета.
И вот Норисса сделала знак, чтобы ее отпустили, и легко соскочила на
землю. С радостным криком она поспешила вперед, расталкивая толпу.
Байдевин в смущении наблюдал за тем, как Норисса бросилась в объятия
удивленного Бремета.
Воинство повстанцев разразилось криками одобрения. Спешившихся
всадников окружили, радостно хлопая по плечам. Норисса приникла к Бремету
с жаром, какого Байдевину ни разу не доводилось видеть: обхватив его
руками за пояс, Норисса спрятала лицо у него на груди, а плечи ее
вздрагивали от рыданий.
Байдевин мог только смотреть. Он и представить не мог, что между
этими двумя существует такая сила притяжения. Так же, впрочем, как и сам
Бремет, ибо на лице его было написано немалое изумление. Он неуверенно
обнял Нориссу, бережно положив ей на плечи свои огромные руки.
Байдевин пытался утешить себя тем, что Норисса просто радуется тому,
что ей удалось вырваться из плена Тайлека. Он подъехал поближе, чтобы
услышать то, что скажет Норисса Бремету, но она, отерев слезы с лица,
сумела высказать все без слов. Подняв руки, она обхватила голову Бремета
и, наклонив ее к себе, нашла его губы в долгом и глубоком поцелуе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136