Норисса и сама видела боль, отразившуюся
на лице старого мага. Медвин сидел на спине кайфара сгорбившись, закрыв
глаза. Эта поза стала для него обычной в последнее время.
Позади них Кальрик внимательно наблюдал за окрестностями. Большую
часть пути он провел в арьергарде их небольшого отряда, пока Кхелри и
Ятрай неслышными тенями стремительно скользили по сторонам тропы.
Повернувшись вперед, Норисса обнаружила, что предводитель повстанцев,
Бремет, пристально и внимательно ее разглядывает. Смутившись, Норисса
посмотрела на землю, потом на свои руки, в которых она сжимала поводья.
Затем, рассердившись на себя за непрошеное смущение, она подняла взгляд и
дерзко посмотрела на Бремета, но тот успел отвернуться и теперь с тем же
вниманием вглядывался сквозь ветви осфо, рассматривая стоящую на опушке
леса деревню.
Сердясь больше на себя, чем на него, Норисса рассматривала его
широкую спину. Что это нашло на нее, когда она поняла, что он глядит на
нее? Нервная дрожь заставила ее затрепетать, сердце забилось учащенно, и
это одновременно и испугало, и обрадовало ее. Она представила себе его
внешность. Густые золотисто-рыжие волосы едва доставали до его мускулистых
плеч, а топазовые глаза смотрели с какой-то спокойной уверенностью и
настойчивостью, и это выражение еще долго оставалось у нее в памяти, даже
после того как он отвернулся.
"Прекрати это! - выбранила себя Норисса. - Теперь не время сходить с
ума из-за того, какого цвета у мужчины глаза!"
Она вздохнула и направила все свое внимание на деревню. Ятрай назвал
это деревней, но для нее это было всего-навсего несколько приземистых
домиков, выстроенных кольцом, расположившихся между опушкой леса и
неровной границей наполовину вспаханного поля. Норисса чувствовала в
воздухе что-то неправильное, что-то было не так. Ощущение какой-то
истощенности и бессилия не покидало ее с тех самых пор, как она ступила на
землю Сайдры, и теперь, когда взгляд ее упал на лес, на недавно
проклюнувшиеся на ветвях осфо молодые листочки, на бледный цветок тойля с
бледными листочками у основания стебля, она наконец поняла, в чем дело.
Эта земля еще не очнулась от своей зимней спячки.
Между тем уже была поздняя весна. Норисса знала, что если бы она
осталась жить на склоне своей горы, то уже теперь ее домик смог бы
похвастаться свежей травяной крышей, а сад был бы вскопан и засажен. Ее
сирре уже принесли бы первый помет голых розовых детенышей... Когда четыре
дня назад она покидала Дромунд, земля там вовсю цвела и благоухала, все
деревья уже оделись листвой, и на многих уже завязались плоды, а
вспаханные поля зеленели нежной зеленью всходов.
Здесь она не видела ничего подобного. Где весенние голоса леса? Где
голодный писк только что вылупившихся птенцов. Она не слышала ни весеннего
рева самцов даксета, ни озабоченного бормотания сирре у своих нор. Здесь,
в Сайдре, распустились только самые ранние гонцы весны - кусты свейла и
деревья осфо.
Эта земля едва не застыла, наверное, в объятиях зимы. Норисса
поежилась от этой мысли, которая напомнила ей об остром чувстве голода,
который она испытала на берегу реки.
Запустение повисло над этой землей. Оно чувствовалось даже в усталой
походке рослой женщины, которая медленно пересекала деревенскую площадь. В
одной руке женщина держала корзинку, а другой вела за собой маленькую
бледную девочку.
Норисса увидела, как из густой тени в промежутке между домами
внезапно появился Кхелри. Он осторожно приблизился к женщине сзади.
Заслышав его шаги, женщина обернулась и, слегка вскрикнув, выпустила
корзинку и руку ребенка и бросилась в его объятия. Обхватив Кхелри руками,
она повисла у него на шее, целуя его в щеки и губы. Девочка прижалась к
ним, подняв кверху тонкие ручонки и прося, чтобы ее взяли на руки.
Ятрай подъехал к Нориссе, и она повернулась к нему.
- Его жена?
Ятрай кивнул.
- Сорин и их дочь Грента.
Тем временем Кхелри поднял дочь, а женщина подобрала корзину, и все
трое скрылись в дверях ближайшего домика. Несколько мгновений спустя
Кхелри снова показался на улице и махнул им рукой.
Норисса выехала на открытое место вслед за Бреметом, направляя
кайфара так, чтобы он не повредил серо-зеленым росткам тойля. Уже у самых
дверей Ятрай и Кальрик буквально внесли внутрь зашатавшегося Медвина.
Бремет помог Нориссе спешиться, и оба подождали, пока их нагонит Байдевин.
Байдевин нес посох волшебника, завернутый в плащ одного из солдат.
Церемония приветствия была недолгой. Женщина, Сорин, поочередно
обняла Ятрая и Кальрика, задержав в ладонях лицо Бремета. Улыбнувшись ему,
она вдруг почувствовала на себе взгляд Нориссы и отступила назад.
Пригладив прядь длинных светлых волос, она поглядела сначала на Нориссу,
потом на Байдевина, и в ее отношении сразу появилась изрядная доля
учтивости. Глянув на Бремета, она произнесла:
- Я рада, брат, что ты остался цел и невредим. В поле полно работы.
Бремет усмехнулся:
- Не успел я вернуться, как ты хочешь превратить меня в пахаря.
Поприветствуй сначала наших гостей.
Представленная Нориссе и Байдевину, Сорин официально приветствовала
их. Опустив глаза и разведя руки широко в стороны, она обвела внутренность
дома и сказала:
- Добро пожаловать в наш дом. Все наше - ваше.
Это приветствие удивило Нориссу. Она привыкла к более небрежному
обращению, которое было в ходу между соседями и крестьянами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136