Я думаю пригласить Роба. Я хочу сам посмотреть на него в обществе Эви и увидеть, есть ли что-нибудь похожее на то, о чем ты говорила. А пока я тебя покину. – Саймон мягко провел пальцем по ее щеке. От его прикосновения ее словно копьем пронзило. – Тебе нужно время, чтобы залечить эти пятна, – заметил он. – И еще, Дженна… независимо оттого, что ты думаешь, тебе нечего меня бояться.
Глава 19
Перед обедом все собрались в гостиной. Дженна спустилась раньше других. Меньше всего ей хотелось войти в комнату, заполненную людьми, среди которых не было ни одного союзника.
Когда она увидела у открытой на террасу двери Саймона и викария, погруженных в серьезную беседу, у нее упало сердце. Пьянящий аромат ночных цветов плыл в вечернем воздухе, напоминая другой сад и запах сирени.
Викарий приветствовал Дженну, его янтарные глаза были тревожными и грустными, а пристальный взгляд Саймона оценивающе скользнул по ее наряду. Она выбрала вечернее платье из кремового муслина, отделанное нежными фиалками. Широкий зеленый пояс под грудью завязан на спине бантом. Молли собрала ее волосы в высокий шиньон, оставив локоны по бокам, и украсила прическу узкими зелеными лентами. Саймон одобрительно кивнул и вернулся к беседе с викарием.
Дженна никогда в жизни не чувствовала себя такой одинокой и не на своем месте. Когда в дверях появились ее мать и Эвелин, дела пошли еще хуже. Вдова, ни к кому конкретно не обращаясь, болтала вздор таким пронзительным голосом, что Дженна вздрогнула. Тем временем Эвелин в облаке полупрозрачного муслина бросилась на шею Саймону, чмокнула его в щеку и лепетала о том, как ужасно по нему соскучилась. Дженна поймала себя на том, что ее одолевают тошнота и гнев при виде упорно цепляющейся за Саймона девчонки. Хотя Саймон успокаивал Эви отеческим движением, у Дженны сердце заболело от воспоминаний о ласках этих рук, она бы сейчас отдала все на свете, чтобы поменяться местами с леди Эвелин Сент-Джон.
Вдова все еще болтала, когда Саймон подал ей руку, чтобы проводить к столу. Эвелин, нарушая все правила этикета, подхватила Саймона под другую руку, прижалась головкой к его плечу, и он пригласил двух дам в столовую. Он вел их осторожно – раненая нога докучала ему, а пышные формы вдовы соперничали размерами с дверным проемом. Поза девочки была так знакома, что Дженну качнуло. Точно также это белокурое создание собственнически цеплялось за Саймона, когда она открыла глаза после обморока в Мурхейвен-Мэноре. Неужели эти воспоминания никогда не перестанут мучить ее? Приросши к месту, Дженна оттолкнула руку Роберта Нэста, коснувшегося ее локтя, чтобы проводить в столовую.
Саймон занял место во главе стола, по правую руку от него села Дженна, по левую – вдова. Нэста усадили рядом с леди Холлингсуорт, а Эвелин села рядом с Дженной, напротив викария. Дженна не задавала вопросов о странном размещении гостей. Было ясно, что Саймон хотел присмотреться ко всем поближе. Эвелин и викария посадили так, что он мог незаметно наблюдать за ними. Оба явно понятия не имели, что за ними следят и по какой причине.
Эвелин раздосадовало, что ее отсадили от Саймона. Она дулась и ерзала на стуле, то и дело отбрасывала золотые локоны и раздраженно вздыхала, но Саймон, казалось, этого не видел. Он был занят, развлекая мать Дженны и наблюдая за Робертом Нэстом. Дженна по поведению девушки догадалась, что в прошлом все внимание Саймона за столом доставалось ей. Но делала вид, что ничего не замечает.
– Что-то не так, Дженна, дорогая? – пропела вдова.
– Извини, что? – Дженна понятия не имела, о чем говорила ее мать.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – насупилась вдова. – Ты ни слова не слышала из того, что я сказала этим вечером.
– Все хорошо, мама, – коротко ответила Дженна. – О чем ты говорила?
– Я говорила, дорогая, что твоя помолвка в Мурхейвен-Мэноре прошла без помех, а потом все пошло вверх дном, если помнишь.
– Да, – закатила глаза Дженна. Во имя всего святого, почему она должна это выслушивать?
Вдова продолжала молоть вздор. Лакеи начали разливать суп. Дженна смотрела в свою тарелку. От супа пахло вкусно, но он казался несъедобным и жидким, сквозь него просвечивал синий рисунок на фарфоре.
Ложки вразнобой звякнули о тарелки, и Дженна вздрогнула, услышав восторженные стоны матери, которая буквально хлебала суп. Дженна не раз ловила на себе взгляды Саймона: наверняка он проверяет, выполняет ли она договоренность. Она видела, как он украдкой посматривает на Эвелин и викария, поскольку со своего места могла прекрасно наблюдать за парой, не выдавая своего внимания. Но следить за Эвелин не было никакой необходимости. Ее глаза не отрывались от Саймона.
Черт возьми! Что это значит?
К счастью, суп убрали и подали устрицы. Никто не ел, кроме вдовы, которая безудержно предавалась чревоугодию. Все еще дуясь, Эвелин возила вилкой устрицу по тарелке под несчастным взглядом викария. Саймон, нахмурясь, наблюдал за обоими и не смотрел на Дженну, пока пронзительный голос леди Холлингсуорт не нарушил неловкую тишину.
– У меня есть потрясающая, новость, – сказала она. Пригнувшись и опустив пышную грудь к устрицам, словно собиралась выдать государственную тайну, она почти прошептала: – Я не совсем уверена, подобает ли это здесь говорить, но боюсь, я просто взорвусь, если промолчу еще мгновение.
– Тогда хватит ходить вокруг да около, мама. Говори, в чем дело!
– Хорошо, дорогая, – начала вдова, ерзая на стуле, – это касается Руперта Марнера.
– Все, что касается Руперта Марнера, не представляет для меня ни малейшего интереса, – отрезала Дженна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90