Я буду выглядеть полной идиоткой, если выскажу ему свое недовольство. Как мне удастся объяснить, что мое дурацкое волнение рождено внутренними ощущениями, которые этот красавчик невольно вызвал в ранимой душе. С трудом проглотив комок в горле, я отвернулась, от злости пожелав ему вечные муки.
Юноша был совершенно не похож на Николаса, которого я любила, Николаса, обожаемого с детства, Николаса, за которого так хотелось выйти замуж. Несмотря на то, что я была обещана в жены Джерриту, мои мысли были только о Ники. Приходилось отчаянно надеяться, что все каким-нибудь образом устроится так как надо.
Но сейчас, по некоторым причинам, обнаружилось, что нельзя больше игнорировать тот факт, что мой жених – Джеррит. Я никогда не возражала против этого. У него были все причины считать меня своей невестой. А так как Джеррит тоже не возражал против нашей помолвки, то я могла только предполагать, что для этого человека она если не желанна, то, по крайней мере, приемлема. Независимо от этого, мой жених не был похож на человека, который с легкостью уступит что-либо другому. Я не понимала, почему была настолько глупа, что до сих пор не объявила ему и нашим родителям о своих истинных чувствах.
Хуже всего была болезненная неуверенность того, что если по некоторым причинам, Джеррит и освободит меня от нашей связи, сможет ли Николас полюбить свою кузину так, чтобы попросить ее руки? Он никогда не делал мне намеков на это. Но неужели нет? Ведь все эти годы Николас приезжал в Грандж, как только выпадала такая возможность, даже если знал, что Гая не было дома. И не он ли каждый раз интересовался у Сайкса: дома ли я? Не этот ли человек говорил мне: «дорогая Лаура» и на прошлое Рождество целовал меня под омелой, когда никто не видел? Поцелуй был далек от братского. Он должен любить свою кузину. Должен! Но, тем не менее… Меня грызли сомнения, потому что слишком часто слышала, как он клялся, что рожден вольной пташкой, подвластной только воле ветра.
– Пусть Джеррит будет одним из тех, кто хочет привязать себя к жениной юбке, не имея ничего взамен, дорогая Лаура, – сказал бы Ники, посмеиваясь надо мной, – тем более, что это будет твоя юбка. Но, смешно сказать, ему все равно. А что касается меня, то я хочу посмотреть мир, хотя, должен признать, было бы неплохо, чтобы кто-нибудь готовил и стирал мои рубашки.
– Держу пари, что я чудесно выглядела бы с кастрюлей в руках и со стиральной доской, – однажды в шутку ответила ему я, хотя, в сердце, говорила искренне.
Черные глаза Ники вдруг подозрительно сверкнули и он сказал:
– Да, готов поспорить, что это так.
А потом он рассмеялся и чмокнул меня в щеку. Вот вокруг такого человека я строила свои мечты и надежды.
Сейчас, когда Джеррит направился в бальный зал, ко мне медленной походкой подошел Ники, пожирая меня глазами, откровенно оценивая. Его губы изогнулись в улыбке, когда, прищелкнув каблуками, он галантно склонился над моей рукой и запечатлел на ней медленный поцелуй, заставив затрепетать сердце юной леди.
Менее красивая копия Джеррита. Но, все равно, было в Николасе что-то, приводящее в восторг, околдовывающее. Он был веселый, энергичный и старался прожить каждую минуту своей жизни, как последнюю. Из-за этого-то юноша частенько становился предметом раздражения своего отца, источником огорчения матери и желанным женихом для многих маменькиных дочек. Даже моя надменная кузина Элизабет, к досаде и ярости тети Джулианы, отвергла множество предложений выйти замуж (включая одно, от странного, но очень богатого старого герцога), потому что, как я думаю, тайно была влюблена в Ники.
– Ну и ну! Ты просто великолепна, Лаура! – заявил он, окинув меня таким взглядом, от которого у любой женщины появляется ощущение, что все другие по сравнению с ней – ничто. – Я всегда знал, что когда-нибудь ты станешь такой. Джерриту не мешало бы получше приглядывать за тобой, а не то его брат украдет тебя прямо у него из-под носа.
Я зарделась от удовольствия, услышав такие слова и подумала: «О, Ники, если б ты только сделал это!» – и пожелала, чтоб молодой человек смог прочесть мои мысли.
Я надеялась, что Ники останется и поговорит со мной, но вместо этого он засунул руки в карманы и, насвистывая веселую мелодию, беспечно отправился вслед за Джерритом, задержавшись только у серебристого подноса с шампанским.
А мне, изо всех сил стараясь казаться оживленной, пришлось приветствовать Александра Чендлера, который, будучи без памяти влюблен в дочь графа из соседнего Девона, интересовал меня только как родственник. После этого, я протянула руки его близнецу-сестре Анжелике. По ее умным, проницательным глазам было видно, что она почувствовала внезапную смену моего настроения и с любопытством раздумывала, чем это вызвано.
– Ну не божественна ли ты, Лаура! – воскликнула она, распространяя вокруг аромат вереска. В ее глазах загорелись очаровательные любопытные огоньки и, оттянув меня немного в сторону от других, родственница искушенно зашептала:
– Я думаю, что по сравнению с Джерритом, Ники совсем зеленый. Единственное, на что я надеюсь, братья не будут драться из-за тебя!
– Почему они должны драться? – как можно более спокойным голосом спросила я, но не смогла скрыть виноватого выражения лица и оглянулась, чтобы посмотреть, не подслушивает ли нас кто-нибудь еще.
К моему облегчению никто не обращал на воркующих девиц никакого внимания. Естественно, по определенным причинам, я попыталась скрыть свои чувства.
– Хм! – фыркнула Анжелика, а затем восхищенно улыбнулась, предполагая причину моих переживаний. – Я же не слепая, Лаура, и не надо пускать мне пыль в глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82