OCR: Roland; Spellcheck: amster
«Море любви»: Русич; Смоленск; 1995
ISBN 5-88590-281-Х
Аннотация
Роман современной американской писательницы переносит читателя в Англию конца XIX – начала XX веков. Драматическая история женщины, на чью долю пришлась и страстная любовь, и горечь разлуки, не оставит читателя равнодушным.
Ребекка Брэндвайн
Море любви
ЗВЁЗДНЫЙ ПЛЁС

1
Мудрее мы становимся с годами,
Но говорят, что будто бы горька.
Такая мудрость, что законной дани.
Нам с прожитого не собрать, пока
На пойменных лугах воспоминаний
Панует, вскрывшись, мутная река
Невнятицы… Пусть!
Я во мгле былого
Ищу всегда сияния – иного!

2
Мне видится та дивная пора,
Когда зубчатый лес на звездном плесе
Покоился, когда, как сон, мудра,
Брела полями благостная осень
И мы с тобою грелись у костра…
Да, все прошло, но на губах, у десен
Остался поцелуев пряный вкус.
Я до сих пор к тебе душой влекусь!

3
А ты!.. В тебя вселился эльф-насмешник
И прочих духов, шумный, разбудил.
Безумец, ни минуты не помешкав,
Всю свору разом сам с цепи спустил!
Наши святыни, меты, камни, вешки,
Как бурею, сметались на пути
Этих уродцев. Обращались в пепел
Надежды корень и
Свершенья – стебель.

4
Была поражена вслед за тобой
И я безумьем диким. К преступленью
Сносило нас, и ненависть волной
Захлестывала. С мрачным наслажденьем
Друг друга истязали мы порой.
Но каждый вдруг обхватывал колени
И, сгорбясь, плакал… Хищные сердца,
Мы прогневить осмелились Творца!

5
Но до чего же был позор мой сладок!
Лгать не могу. Безудержная страсть
В мир недомолвок, тайн, тугих загадок
Ввела меня, и ты – уж ладил снасть,
И вот, до лакомств непорочных падок,
Девичество мое дерзнул украсть!
Чуть вспомню я об этом – покраснею,
Хоть, впрочем, никого винить не смею.

6
Обворожительнейший негодяй,
Сиятельная тварь! Та боль, с которой
Меня пронзил ты, острая хотя,
Была все ж восхитительна! Повтора
Я ожидала жадно, не шутя
И думала, что станешь мне опорой,
Что лишь любви мы жизни посвятим… Но нет!
В жестокости – ненасытим,

7
Уже тогда горчайшую мне участь
Ты уготовал! Стыла я в тоске,
Отверженности тяжкой мукой мучась,
Жалкая пешка на твоей доске!..
Буруны дружно набегали, пучась,
Смывая замки на седом песке.
И ты сквозь смех со мною соглашался,
Что выстоять нет никакого шанса!

8
Отсюда – бедной юности грехи.
Конечно, мщенье порождает мщенье,
Тебя мне впору проклинать, во мхи
Беспамятства врывать, но отраженье
Друг в друге звездной и морской стихий
Нашептывает: «Заслужил прощенье!»
Вновь мы плывем под парусом одним,
И ты теперь навек, навек – любим!

ПРОЛОГ
В СУМЕРКАХ
1898 г
Помни обо мне, когда я уйду.
Уйду в далекое царство вечной тишины…
«Помни». Кристина Россетти
Корнуоллские торфяники, Англия, 1898 г.
Вот уже много дней, как все близкие люди покинули меня. И теперь я осталась одна, одна рядом с могилой той женщины, которая оставила неизгладимый след в моем сердце. Она так любила эти пустынные, овеваемые ветрами торфяники.
В бледно-сером призрачном свете надвигающихся сумерек, я опускаюсь на колени перед могилой, чувствуя холод земли, пропитанной дождем и туманом, проникающим во все мои члены, и не могу заставить себя уйти от нее. Тщетно пытаюсь удержать ее образ возле себя на какое-то время. Моя рука покоится на влажном, покрытом дерном холме, безжалостно покрывающем близкого мне человека. Всем сердцем и душой тянулась она к этим горячим, покрытым вереском корнуоллским торфяникам и, очевидно, была рада воссоединиться с ними.
Но даже сейчас, когда эта женщина, сыгравшая в моей жизни такую важную роль, умерла и похоронена, не могу поверить, что она навсегда потеряна, и я никогда больше не увижу ее. Мне всегда казалось, что она не стареет, и будет жить вечно, как земля или море. Иногда мне кажется, что сейчас, как и каждое воскресенье в течение многих лет, мы вместе пройдем через заржавевшие кованые ворота, сядем в ожидающий нас экипаж и поедем в Стормсвент Хайтс.
Однако, мне совершенно ясно, что расстались мы ненадолго. Скоро и я лягу рядом с ней, потому что уже стара. Но моя душа, кажется, всегда будет душой восемнадцатилетней девочки, невестой приехавшей в Хайтс. Воспоминания об этой женщине в молодости все еще свежи в моей памяти. Мы частенько стояли с ней на огромных скалах, обрамляющих корнуоллское побережье. Не раз скрашивала она тяжелые часы моей жизни.
Звали ее Мэгги Чендлер, и хотя многие считали ее скандальной женщиной, для меня она всегда оставалась подругой. Мы были связаны и кровными узами. Но сильнее всего нас связывала любовь, возникшая за долгие, полные радости и печали годы, проведенные в Хайтсе. Мы, женщины Чендлеры, как и наши мужчины, самоуверенные и смелые, любили страстно и безрассудно, не задумываясь о последствиях.
Однажды Мэгги как-то сказала, что, если б ей пришлось еще раз прожить свою жизнь, она бы ничего в ней не изменила, потому что дорожит каждой ее минутой и ни о чем не жалеет.
Порой я не понимала ее: в жизни Мэгги было столько страданий и лишений. Но теперь мне приходится сознавать, что я сама явилась творцом своей судьбы. И не надо никого обвинять за сделанный мною выбор. Хотя, иногда, кажется, что я могла бы кое-что изменить – если б только представилась такая возможность. Но, увы, тогда это было не в моих силах. Мы были людьми своего времени, такими нас сделала жизнь. И, возможно, от нас это и не зависело. Не знаю…
Знаю только то, что, как и все молодые, мы с жадностью хватались за жизнь и делали с ней то, что хотели, пытаясь хоть немного улучшить ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82