– Правда? – Аля посмотрела на конца сверху вниз.
– Безусловно, – заверил конец. – Со мной ты можешь быть спокойна.
Мимо с диким ревом промчалась куда-то группа байкеров.
– Я не хочу домой. – Женщина лукаво улыбнулась и положила руку на его плечо. – Давай погуляем немножко и поедем к тебе?
– Кто бы был против. – Ираклий прищурился, обхватил ее за талию и крепко поцеловал в губы.
Над Москвой занимался рассвет. Где-то на окраине высокие фабричные трубы уже выплюнули в лазурное утреннее небо первую порцию дыма, а не вполне проснувшиеся рабочие начинали свой день.
Бар «Три педали», 27 июня, вечер
В баре было по вечернему шумно. В углу двое навов, не обращая ни на кого внимания, что-то серьезно обсуждали между собой. Ираклий тихонько хмыкнул – навская высокомерность давно раздражала его – и продолжил разговор с Тагиром Козьим Боком. Внимательно прислушиваясь к их разговору, Дара и Пара практически синхронно потягивали через трубочки свои коктейли.
– Итак, что скажешь, дорогой коллега? – улыбаясь, поинтересовался конец. – Я удивляюсь, как это до нас никто не додумался снимать сливки с этой идеи. Подумать только – целый месяц ни одной осечки. Все довольны, все счастливы. Ах!
– А мне кажется, что мы слишком много платим Зеленому Дому за лицензию, – пробурчал шас.
– Уважаемый Манан, видимо, забывает, что в плату за лицензирование входит бесплатный минимум магической энергии, – тонко улыбнулась Дара, даже не повернув головы в сторону шаса.
– Манан вечно что-то забывает, – хохотнул Ираклий. – Вот, например, не так давно он забыл заплатить премию ремонтной бригаде…
– Они не заслужили премии. – Шас надменно повел носом. – Там не могло быть такого объема работ, какой они заявили.
– Ну, не скажи, дорогой, – конец приобнял Лару за талию, – зал изнутри практически полностью выгорел.
Полы перекладывать пришлось.
– Вот бы и отстегнул им со своей доли доходов, – буркнул Козий Бок.
Ираклий быстро поменял тему разговора.
30 июня, Ленинский проспект
С самого утра Ираклия не оставляло чувство, будто он что-то забыл. Он пересчитал кольца, проверил ключи, артефакты и записную книжку – все было на своих местах. В одном из многочисленных карманов завалялся наполовину почерневший бразильский орех; он понюхал и выбросил его. Но чувство не исчезало. Ближе к вечеру он заехал за Алей. Та грациозно выпорхнула из подъезда, чмокнула его в щеку, неприятно, по-хозяйски. Конец нахмурился, но ничего не сказал.
– Куда мы едем? – спросила женщина, когда машина уже выезжала на проспект.
– В Измайлово, – улыбнулся Ираклий. – Мы будем смотреть фейерверк. Его устраивает мой хороший знакомый, у него день рождения. Будет красиво.
– Нет. – Аля сжалась, втянула голову в плечи. – Поедем лучше в театр или посидим в кафе. Я не хочу смотреть, как все вокруг взрывается. Это так гадко…
– Ну что ты! – Ираклий усмехнулся. – Это совершенно безопасно.
– Я не поеду! – Аля упрямо помотала головой. – Останови машину.
– Алечка, что это за глупости? – Конец поднял брови. – Мне помнится, раньше тебе нравились такие веши.
– А теперь не нравятся! – отрубила Алька. – И вообще, мне нужно купить молока. Высади меня у магазина.
– Что-то с тобой не так… – пробормотал Ираклий, паркуясь на стоянке супермаркета.
Аля выскочила, забыв закрыть дверь.
– Я подожду тебя, и мы куда-нибудь съездим! – крикнул ей вдогонку конец.
– Хорошо, – не оборачиваясь, отозвалась Аля. Через десять минут она вернулась с двумя пакетами молока и фонариком-брелоком. Тут же прицепила его на связку ключей.
– Ты знаешь, – доверительно сказала она, – мне кажется, этот мальчик за мной следит. Он идет за нами от самого дома.
– Какой мальчик? – спросил Ираклий, более обращая внимание на дорогу, чем на слова своей спутницы.
– Вон тот, на краю стоянки. – Алька махнула рукой.
Ираклий на мгновение отвлекся и взглянул в указанном направлении. На стоянке никого не было, зато справа послышалось скрежетание металла о металл.
– Ох, злая мысль Спящего! – ругнулся Ираклий, увидев, что произошло.
Он вышел из машины. Аля дико покосилась на стоянку супермаркета и пожала пленами. Белобрысый мальчуган лет трех только что точно был там и водил игрушечной машинкой по стеклу потрепанного «Москвича». Наверное, отбежал. В последнее время она часто замечала этого мальчика то тут, то там.
Ираклий вернулся, и они двинулись дальше. Всю дорогу до театра Аля молчала. В Маяковке давали «Мастера и Маргариту». Спектакль понравился и женщине, и ее приятелю, так что вечер вполне удался. Сожаления о пропущенном фейерверке рассеялись, словно дым от запущенных ракет. После спектакля Аля снова поехала к Ираклию – ей очень нравилась его неординарная, со вкусом обставленная квартира. Молоко было забыто на столе в кухне, но за ночь не успело испортиться.
Поликлиника ВМФ, Водный стадион, 5 июля
Красивая нервная женщина буквально ворвалась в кабинет доктора Звягинцева. Тот поднял голову и доброжелательно улыбнулся.
– Вы ко мне?
– Разумеется. – Женщина брезгливо передернула плечами. – Неужели вы думаете, что я не умею читать?
– Садитесь. – Он вопросительно поднял бровь.
– Ева, – отозвалась женщина.
– Садитесь, Ева, и рассказывайте…
За окном голосили птицы. По мере того как посетительница посвящала Звягинцева в свои проблемы, психоаналитик мрачнел все больше и больше. «Этот психоз похож на эпидемию – за неделю уже пятый случай, – думал он. – Чуть-чуть различная симптоматика, но везде присутствует какое-то тяжелое выражение комплекса неполноценности. Кто же об этом писал? Это же что-то безумно знакомое – видеть себя обезображенной…»
– И, понимаете, – Ева доверительно склонилась к доктору, – везде этот мерзкий запах паленой шерсти… И мне все время кажется, что на кухне что-то горит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133