— Вот так так!.. Я-то всегда думал, что живу именно в современном мире!
— Гм. Опять же я не знаю, как назовут мою цивилизацию будущие поколения. Возможно, тоже не слишком вежливо.
— Когда-нибудь расскажи мне побольше о вашей истории. Но сейчас давай вернемся к крестоносцам.
— Да, святой отец. Со временем их поведение стало настолько вызывающим, что Папа подверг их критике. Рыцарей данное обстоятельство нисколько не взволновало, они просто перестроились и стали называться светским орденом, продолжая убивать. Во множестве долгих войн и кровопролитных битв против них дрались польские рыцари…
— Значит, в Польше снова появится король?
— Конечно, отец. Мы всего в столетии от времени правления короля Казимира Великого!
— Слава Господу! Но продолжай свою историю.
— В конце концов крестоносцы потерпели поражение в Грюнвальдской битве, или сражении при Танненберге, как ее иногда называют. Это было — точнее, будет — самое кровавое сражение в христианском мире в средние века. Выжившие крестоносцы стали вассалами польской короны — в качестве прусского герцогства. К тому времени они совершенно истребили славянские племена Пруссии, а название этой земли присвоили себе точно так же, как варвар присваивает кожу побежденного. Но, несмотря на их вассалитет, они никогда так и не стали поляками. Через шестьсот лет от сего дня крестоносцы превратились в инструмент объединения и подавления всех германских государств. Они похожи по духу на другую немецкую организацию, так называемых нацистов, которые завоевали Польшу, как, впрочем, и большую часть Европы. Их преступления ужасны. Недалеко от места, где мы сейчас находимся, нацисты построили лагерь смерти, Аушвиц, где простились с жизнью четыре с половиной миллиона человек. Это половина всего населения Польши сегодня. Не то чтобы они в горячке стерли с лица земли один город, нет. Каждый день в течение четырех лет немцы шли сюда, как на работу, и убивали мужчин, женщин и детей. И польский лагерь — не единственный: более того, людей истребляли не только в лагерях. В конце концов, около пятидесяти миллионов людей погибло за шесть лет. Вдвое больше, чем все население Римской империи в период ее расцвета.
Отец Игнаций какое-то время сидел молча.
— Я не могу понять, как можно убить столько людей, но ты никогда не лгал мне. Значит, получается, крестоносцы — великое зло, и с ним надо бороться!
— Да, думаю так, отец.
— Я полагаю, ты не собираешься бежать, как поступил бы любой на твоем месте.
— Не вижу смысла. Если я убегу, они, возможно, заберут детей обратно и продадут мусульманам. Я не могу взять такой грех на душу.
— Я тоже так думаю. Но ты — один, а их тысячи.
— Я знаю, что не смогу победить их один, — ответил я: глаза мои жгли злые слезы. — Но я собираюсь сделать все, что в моих силах. Умру так умру. Святой отец, вы однажды сказали, что я могу быть орудием Бога, а я не поверил. Так вот, сейчас я знаю, что Господь на моей стороне!
Кажется, я даже заплакал.
— Очень хорошо, сын мой. Как бы там ни вышло, знай, что я тоже на твоей стороне. Да пребудет с тобой Господь. Я не накладываю на тебя епитимьи за грехи, потому что вскоре ты будешь наказан, даже более, чем того заслуживаешь, и больше, чем сможешь вынести.
Мне пришлось немного задержаться, чтобы хоть как-то успокоиться, прежде чем присоединиться к остальным. Не дело появляться с залитым слезами лицом перед друзьями, которые за тебя беспокоятся.
Однако я нашел свою компанию в благодушном настроении: девушки болтали о чудесах, поразивших их в городе. Я сел в седло и впитал в себя их радость. Я действительно нуждался в этом.
Владимир поведал нам, что обед в Вавельском замке, должно быть, уже закончился, а мы не ели с самого утра. Я предложил отправиться в корчму, где останавливался прошлой осенью.
Дородная, пышущая здоровьем молодая женщина приняла наш заказ, потом присмотрелась ко мне повнимательнее.
— О Боже! Вы — пан Конрад!..
— Угадала. Тогда ты, наверное, Маленка.
— О Господи! Жигмунт, Жигмунт! Быстрее! Ты только посмотри, кто к нам приехал!..
Она выбежала из комнаты с твердым намерением привести мужа.
— В чем, собственно, дело? — спросила Анастасия.
— О, однажды мне довелось побыть сводником, — ответил я.
Корчмарь вернулся вместе с женой, вытирая руки о передник и улыбаясь. Когда мы покончили с процедурой знакомства, он объявил, что этот обед мы получим за счет заведения, так же как и пять следующих, если вернемся на следующий день.
Вскоре обязанности заставили хозяев покинуть нас, и мы смогли спокойно заняться угощением.
— Они явно наслаждались твоим обществом, — заметила Кристина. — Как случилось так, что ты свел их?
— Ну, я нанял ее.
— Нанял ее?
— Нанял ее.
— Ты чего-то не договариваешь.
— Твоя правда. Но больше вы ничего от меня не услышите. У каждого есть свои секреты.
Они начали ныть, чтобы я не терзал их любопытство, но я не собирался продолжать рассказ. В действительности Маленка была проституткой, а я нанял ее, чтобы она не досталась моему юному другу: ему бы не пошли на пользу подобные забавы в то время.
Она была молоденькой и голодной на вид, а у меня не оказалось времени на возню с ней. Поэтому я сказал девушке, что все три дня, на которые я ее нанял, она будет честно трудиться в корчме. История закончилась тем, что бывшая проститутка вышла замуж за корчмаря, мой друг стал монахом, и все трое зажили счастливо. Три удачных судьбы всего за три серебряных гривны.
Но моя исповедь только бы вогнала в краску Маленку, поэтому я хранил молчание.
— Им, наверное, приходится содержать кучу рыцарей для охраны стены, — предположила Анастасия, когда мы вновь ехали через весь город.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84