Незамужние девушки предположительно все девственницы, но на самом деле это далеко не так, большинство вообще явно беременны.
К тому же они часто оказывались напуганными или на самом деле влюбленными в своих будущих мужей. Данные обстоятельства, само собой, уменьшали их энтузиазм.
О, всегда можно уговорить деревенскую девку встретиться с тобой в укромном уголке в лесу, но это подразумевает соблюдение в определенной степени секретности свиданий, а я всем сердцем ненавижу скрываться.
Мой пан Ламберт решил проблему со всей свойственной ему прямотой. Он выбирает самых красивых в деревне девушек, как раз когда они цветут пышным цветом, и убеждает их переехать в его замок в качестве «ожидающих панн». При этом он открывает перед ними такие перспективы, что мало кого приходится долго уговаривать. На самом деле девушкам требуется только разрешение прийти. Пан Ламберт отдает в руки «панн» управление домашним хозяйством и наслаждается их обществом в свободное время, пока не случается ребенок. Затем он подыскивает каждой толкового мужа, обеспечивает достаточное приданое и оплачивает свадебные расходы.
Что важнее всего, Ламберт, с обычной для него широтой натуры, предоставляет посещающим его рыцарям полный доступ к гарему, который часто состоит из полудюжины девиц.
Заведенные Ламбертом порядки — источник зависти всех графов округи — сходят ему с рук, потому что его жена живет с родителями в поместье в Венгрии, или, может, все как раз наоборот — она живет там из-за его привычек. Для меня это не имело ровно никакого значения. Я хотел поехать.
Так как приятная обязанность должна, несомненно, достаться одному из нас, трех братьев, мне предложили бросить жребий. Я отказался, сославшись на то, что три месяца — довольно большой срок, поэтому все надо обсудить тщательно, возможно, в течение нескольких дней. На самом деле причины моего несогласия крылись в следующем: я холостяк, а мои братья уже оба женаты. Я не сомневался, что как только их жены прослышат о намечающемся предприятии (а об этом я позаботился), мне отдадут задание и так, без всякого риска.
Итак, в конце концов мой отец объявил, что именно я отправлюсь в Окойтц. Мать ударилась в слезы, когда я уезжал. Как будто провожала меня на войну, или еще какое-нибудь менее достойное предприятие, где я обязательно сверну себе шею. Отец и братья вели себя вежливо и обходительно, с неясной уверенностью, что я все-таки провел их каким-то образом.
До Окойтца мне предстояло совершить довольно простой однодневный переезд, ставший к тому же после смерти разбойника, пана Райнберга, безопасным. Было Святое воскресенье, день, предназначенный Богом для отдыха, и все же вежливость и благопристойность требовали, чтобы я ехал в полном вооружении, закованным с головы до ног в железо, верхом на боевом коне — Ведовском Пламени.
Впрочем, мрачность мне не приличествовала, так что я лично позаботился о бурдюке с тремя галлонами вина, болтавшемся у седла. Там же висели сумки, набитые достаточным количеством хлеба с сыром. Как раз заканчивался последний день поста.
Стоял прекрасный весенний денек, и я потихоньку начал напевать старые песенки, прежде немного облегчив ношу Ведовского Пламени — то есть почти опустошив достаточно увесистый бурдюк с вином и заодно уничтожив запасы в седельных сумках.
Кони любят, когда им поют, и вскоре Ведовское Пламя перешел на галоп, наполнив чистой радостью весеннюю прохладу утра. Но, пересекая маленький деревянный мостик, жеребец случайно потерял подкову с правого копыта.
Это была уже серьезная проблема. И потому что сталь очень дорого стоит, и потому что наездник не может избежать несчастного случая, если его конь не подкован. Я не мог пойти в Окойтц пешком, ибо таким образом никак бы не поспел к завтрашнему дню. А вообще не явиться туда означало замарать доброе имя отца.
Я обыскал и речку, и мостик, и даже оба берега, но потерянную подкову так и не нашел. В конце концов я вышел на дорогу в полном вооружении, ведя лошадь под уздцы, и отправился искать кузнеца.
Вскоре я обнаружил едва заметную колею на дороге, которая и привела меня к крестьянской хижине. Жена хозяина дома заверила, что через две мили вверх по дороге находится село, где есть кузнец.
Я прошел все четыре мили в полном вооружении только для того, чтобы узнать, что кузнец уехал навестить свою мать на Пасху. Но неотесанные мужланы из деревни божились, что всего лишь в трех милях от них располагается еще одна деревня, где кузнец обязательно окажется дома, так как приходится братом местному кузнецу, и они по традиции каждый год по очереди ездят к матери на Пасху и Рождество.
Я прошел все восемь миль, но так и не обнаружил признаков второй деревни. Ведовское Пламя ужасно хромал. Вино практически закончилось. Опускалась ночь. Мне не оставалось ничего иного, кроме как, наподобие героя из детской сказки, растянуться под деревом и спать в доспехах.
Я расседлал Ведовское Пламя, вытер его, как мог, травой и привязал на ночь.
Из дома я прихватил с собой кремень и огниво, и всего лишь после получаса пыхтения и проклятий на полянке появился достойный костер. Я собрал запас дров, снял шлем и расстегнул ворот, чтобы не сдавливало горло. Потом сделал несколько глотков вина и задремал.
Где-то в полночь я внезапно проснулся от волчьего воя. За одним волком завыл другой, и они были близко!
Костер превратился в кучку еле тлеющих углей, а Ведовское Пламя нервно ржал. Я пошел к нему, запнувшись в темноте. Моя возня только еще больше напугала коня. Пришлось заговорить с ним, чтобы животное подпустило хозяина достаточно близко и позволило отвязать себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84