Где их йыр носит? Понятно, конечно, что едва ли Ильянту загрыз очередной (примерно – трехтысячный по счету) вурдалак, да и Таю так просто кворр убьешь, но в свете сотрясающих Древо, жутких по своему масштабу изменений отсутствие Хранящих выглядело очень и очень подозрительно. Так что лучше я тихонько узнаю, где они и что с ними, а там посмотрю, закатывать скандал за опоздание или обойтись.
Я закрыла глаза и очень четко представила себе Таирну. Миловидное лицо «сердечком», чуть раскосые глаза, темно-карие, вопреки светлой коже и длинным пепельным волосам до середины спины, черные угольные брови, родинка на левой щеке…
Нараспев, тихим, медленно возвышающимся голосом:
– Стихия ее ветер, несущийся и беспокойный…
Уверенным, почти машинальным жестом начертила в воздухе Руну Вирт – символ ветра.
– Суть ее – Любовь, всевидящая и бесконечная…
Руна Креаль легко опустилась подле Вирт.
– Имя же ей – Таирна, светящаяся во мгле…
Светящийся контур легкой и воздушной руны Тай замкнул треугольник.
Свечки резко вспыхнули и погасли. В голове понеслись чужие мысли и ощущения.
Дождь, гроза… Сбитый портал… Грязная харчевня с ругающимися матом мужланами…
«Иньярра? Ты где?» – раздался в голове тихий встревоженный голос. Тая, ведьма с немалым опытом, всегда чувствовала, если ее кто-то «ловил».
– Я? На Миденме вообще-то, а вас почему никого нет?
«Я поставила портал, но он почему-то сбился. Связывалась с Ильянтой – у нее то же самое. Приедем к тебе завтра. А ты как? Нормально?»
– Да уж, в кои-то веки портал меня не подвел…
«Тогда хорошо. Жди нас!»
– А что мне еще остается?..
Тая осторожно, но непреклонно вытолкнула меня из своего сознания.
Что ж, по крайней мере, с ними все в порядке. Но скандал все равно устрою. Надо же, великие и ужасные Хранящие – и не смогли поставить путный портал? Позор!
Я достала из сумки два походных одеяла, одно постелила на стол, вторым накрылась. Можно было бы, конечно, переночевать в комнатке, но почему-то она меня совсем не привлекала. А то придет еще с утра какой-нибудь очень важный местный йыр – и закроет на замок. А ты потом доказывай, что ты не бездарный писатель, а ведьма, пришедшая в собственное гнездо.

– Вставай, вставай, вставай! – немилосердно орали в ухо, увлеченно сдирая с меня одеяло.
– Иди на кворр! – невежливо отозвалась я.
– Что?! – возмутилась Тая. – Никакого уважения к старшим!
– Ага, – сонно согласилась я, накрываясь отвоеванным одеялом с головой.
– Вставай! – возмущенно взвизгнула Тая.
– Жащема? – сквозь зевоту поинтересовалась я.
– Я тебя семь лет не видела!
– Ну вот и еще часок подождешь, – отрезала я, решительно накрывая голову подушкой.
– Вставай!
– Ты еще повыше возьми! – ехидно посоветовала я, высовывая нос наружу.
Зря я это сказала. Зря я это сказала…
Потому что для Сказительницы, тем паче – ведьмы-Сказительницы, слово «повыше» – все равно что красная тряпка быку. Помнится, еще в Храме при словах мастера: «А теперь – попробуй взять чуток выше!» – я злобно на него глядела («А вы уверены, что этого хотите?») и, набрав воздуха в легкие, со всей дури…
– ВСТАВАЙ!
Когда окна перестали звенеть, а голова – изображать из себя чугунный колокол, по которому с размаху шибанули кувалдой, я не вытерпела и «взяла ноту» в ответ:
– СЕЙЧАС!
Тая в ужасе зажала уши и попятилась.
– Кошмар! – потрясенно прошептала стоящая в дверях рыжеволосая девушка с серо-голубыми глазами. – Такого я еще от тебя никогда не слышала…
– Стараюсь, – скромно потупилась я.
Тая между тем со скептическим хмыканьем обошла меня со всех сторон, внимательно оглядела, точно мерку на саван снимая, без зазрения совести взяла за подбородок и развернула лицом к окну, из которого лился яркий утренний свет – от ночной грозы и следа не осталось.
– Абсолютно не меняешься! – авторитетно подвела итог она, со вздохом отпустив меня. – Только бледнеешь и худеешь временами. Иньярра, ну так же жить неинтересно! Каждое утро встаешь, а в зеркале – одно и то же!
– Ну знаешь ли, меня вполне устраивает, – обиженно отозвалась я. – По-твоему, лучше каждое утро, как подросток, подходить к зеркалу с дрожью в коленках: какую сегодня гадость подбросили гормоны?
– Хватит из-за ерунды спорить, – поморщилась Ильянта. Она у нас такая – как строгая мамка-гувернантка: не пикни, не вздохни.
– Есть, командор! – издевательски вскинула я руку к козырьку, за что и получила силовую волну под ноги.
– Ах так?! – Я возмущенно возопила, перепрыгивая через препятствие. – А где вселенское всепрощение и любовь к ближнему?
– Я тебе сейчас покажу всепрощение, – мрачно отозвалась Лия, перекидывая из руки в руку шэрит.
– А на кой вам в монастырях молятся, свечки ставят? – тщетно продолжала взывать я к их совести.
Хранящие переглянулись и одинаково скривились, как от зубной боли.
«Божественный» статус ни одну из них не радовал. А уж если я начинала порой из вредности перечислять их обязанности перед вверенным их заботам народом…
– Пошли лучше завтракать, Бесхрамная, – вздохнула Тая, отправляясь в маленькую комнатушку за чайником.
– Вот всегда так! Разбудят, одеяло отберут, гадостей наговорят – и ты же им в итоге завтрак готовь, – обиженно заворчала я, но слушать меня никто не стал, бессовестно роясь в моей сумке на предмет нахождения чего-нибудь съедобного.
– Всего три плюшки?! Ты куда их все дела?! – обвинительно нахмурилась Тая, дорвавшись наконец-то до кармана с продуктами.
– Съела! – мстительно усмехнулась я.
– Обжора! – с чувством припечатала та, бесцеремонно скидывая меня и одеяло со стола на пол и раскладывая на нем еду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155