Я польщенно фыркнула. Если он наивно пытается столь грубой лестью снискать мое прощение, то пусть даже не надеется.
– И как скоро он дойдет?
Волк качнул головой:
– Не знаю. Но надеюсь, что не позже сегодняшнего вечера.
Я удрученно вздохнула и приготовилась терпеливо ждать.
– Нас хоть кормить здесь будут?
Волк тихонько рассмеялся:
– Едва ли. Разве что отравы какой предложат.
– Не надо отравы! – содрогнулась я.
Постаравшись как можно удобней расположиться на жестком голом полу в холодном каменном мешке, я занялась веревками. И почему нас не удосужились развязать? Ну куда мы из этой пещеры денемся? Подкоп ногтями пророем?
Пальцы уже практически не слушались, с великим трудом дергая за кончики второпях завязанных веревок. На запястьях наверняка следы останутся. Запястья мы, маги, берегли как зеницу ока: практически все заклятия сопровождались сложнейшими движениями рук и пальцев, и перелом грозил обернуться в лучшем случае повторным заучиванием пассов, а в худшем – потерей необходимой подвижности рук, и…
Как правило, после такого следовало самоубийство. Потому что человек без магии прожить может. А вот маг – нет…
Именно поэтому все положения группировки предусматривали необходимость спрятать руки. Большинство еще прятало и голову – как самую ценную часть тела. Но я уже давно сомневалась в ее необходимости, так что…
Веревки перекручивались, выскальзывали из ослабевших пальцев, больно впивались в кожу, но медленно поддавались. Промучавшись с полчасика, я осилила-таки свои путы и принялась массировать онемевшие руки. В кожу впились миллиарды тоненьких колючих иголочек, заставив меня со стоном затрясти кистью, в заранее бессмысленной надежде стряхнуть с руки вцепившуюся в нее мельчайшими стеклянными зубками тварюгу.
Боль дошла до крайнего порога и, побушевав пару секунд, медленно стихла. Еще через несколько минут руки размялись настолько, что я с грехом пополам сумела развязать не так крепко связанные, а потому и не онемевшие ноги.
Пройдясь туда-сюда по пещере (десять шагов в длину, вполовину меньше – в ширину), я вернулась к полюбившейся стенке и присела возле Шаи-Яганна, потянувшись к его запястьям.
Он стиснул зубы, но промолчал, закрыв глаза и дожидаясь, пока восстановится кровообращение. Веревки на ногах распутал сам, вставать и разминаться не стал – потянулся всем телом, не вставая.
– И что дальше? – с неподдельным интересом спросил он.
– Что? – растерялась я.
– Зачем ты нас развязала? Решила организовать побег?
Я презрительно фыркнула, представив, как пытаюсь выбить камень, заменяющий дверь, используя Шаи-Яганна в качестве тарана.
– Нет. Просто мне сидеть развязанной как-то приятнее. Хотя, если есть желание потолкать этот симпатичный камешек, закрывающий белый свет, – милости прошу, я не против.
Он откинулся на стенку, прикрыл глаза:
– А как же магия – или как там оно? В общем, эти способности твои.
Я скептически хмыкнула:
– Ага, попробуй поколдуй в толще камня, где жизни не видать и не слыхать.
Он криво поморщился – дескать, никакой надежды на меня и не возлагал, – и прекратил разговор.
Нет, поколдовать я, предположим, могла – аура восстановилась уже наполовину, черпая энергию из всего вокруг. Ей ведь, по сути, все равно, поставщик энергии отрицательные эмоции или положительные – боль это сила ничуть не худшая, нежели радость. Даже более сильная. Весь вопрос совсем не в том, откуда ты эту энергию возьмешь, а в том, куда приложишь. Создашь или разрушишь. Вылечишь или убьешь.
Но какой смысл колдовать здесь и сейчас, если вопрос обещал и сам решиться через пару-тройку часов? А силы мне еще могут ой как пригодиться. И я, малодушно наплевав на все вокруг, свернулась калачиком, собираясь вздремнуть.
Но тут он подал голос, решив прояснить вопрос до конца:
– Так ты сейчас совсем не можешь колдовать?
Я дернула плечом:
– Почему? Могу. Но сомневаюсь, что ты потом захочешь благородно нести меня на руках часа два.
– Зачем? – поразился он.
– Затем, что колдовство отнимет столько сил, что я потеряю сознание. А бросать мое бездыханное тело прямо на дороге просто невежливо.
Шаи-Яганн промолчал, и я закрыла глаза…

ГЛАВА 4

– Риль? – Плеча коснулись чуткие, мгновенно отпрянувшие пальцы.
Я открыла глаза и сразу же села, чувствуя: что-то не так. Что-то неправильно. Тот же каземат, та же холодная стенка, легкое покалывание в затекших ногах. Но что-то было не так. Очень не так.
Я вопросительно посмотрела на Волка, но он лишь пожал плечами, тоже ощущая, но не в силах объяснить. Отвратительное ощущение: как собака – знаю, а сказать не могу.
Мы невольно подвинулись поближе друг к другу, прижавшись к стенке.
Минута. Две… Время медленно сочилось сквозь клепсидру тишины, стеклянным песком раня обнаженные нервы.
Пять. Десять… Ощущение опасности за углом не то чтобы сошло на нет – скорее, стало привычным и не так пугало острой пустотой внутри воронки ужаса.
– Ушло? – шепотом предположила я.
– Сомневаюсь, – покачал головой Волк.
Раздался длинный, леденящий душу, чуть хрипловатый вой.
Шаи-Яганн схватил меня за руку, до боли сжав запястье. Я зашипела, как кошка, выдергивая руку и тряся кистью. Волк выдвинулся слегка вперед, прикрывая меня собой.
– Отойди, – шикнула я.
– Зачем? Чтобы тебя сожрали первой? – скептически спросил он.
– Идиот! – прорычала я. – Если хочешь, чтоб заклинание угодило не в тварь, а в тебя – милости прошу, сиди, где сидишь!
Волк явно хотел ответить чем-нибудь столь же язвительным, но ему не дали: камень у входа на секунду отвалили, пропустив внутрь громадного волчару с горящими в темноте красным глазами, и сразу же закатили назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155