А что говорить о девяти?
– Хорошо, пусть так, – недовольно согласился Хорь, у которого все равно не было другого мага и соответственно выбора. – Но через три дня купол должен работать.
И решив, что эффектно оборвал разговор, он вышел за дверь.

Ух встал, уперся всеми своими короткими лапками и уставился на мучительницу фирменным взглядом. «Ну что, садистка, долго ты еще будешь мучить бедную, маленькую, беспомощную собачку, отданную тебе на растерзание?!» – читалось в его несчастных карих глазенках. Прогулка длилась минут сорок, вытрепав мне уже изрядное количество нервов, и к логическому завершению пока не приближалась.
Ну какого йыра я решила, что вечерняя прогулочка с радостно виляющей хвостиком собачкой – это как раз то, что мне необходимо для обдумывания сложившейся ситуации?
Никогда не рассчитывайте хорошенько подумать на улице, если берете с собой собаку!
Сначала она будет упорно обнюхивать каждый кустик – уже даже я помню, что она его нюхала! – а потом брать стремительный старт, выворачивая хозяйке руку, и с дурным лаем нестись вперед, таща ее за собой как на буксире.
Но это – сначала. Потом станет еще хуже. Минут через двадцать она решит, что хватит с нее мучений, и дальше идти вообще откажется. Встанет и будет стоять, сквирьфь эдакая!
В моей голове в очередной раз всплыл вечный вопрос: что делать?
Брать Уха на руки и нести до дома было далеко и жарко. Да и к тому же – а где воспитательный момент?
Поэтому, слегка пораскинув мозгами, я присела и начала втолковывать удивленной таким поворотом собаке:
– Значит, так, маленькая сквирьфь! Либо ты сию минуту начинаешь передвигать свои лапки и самостоятельно тащишь тщедушную тушку до дома, либо я просто бросаю тебя здесь – и ты ищешь дом в гордом одиночестве, причем не рассчитывай тогда, что я еще хоть раз в жизни совершу подобную ошибку и поведу тебя гулять!
Сказать, что идущие поблизости люди удивились, – это неправильно.
Они просто шарахнулись в разные стороны, не забыв предварительно покрутить пальцем у виска.
А уж когда после моей пламенной речи Ух действительно устыдился своего неподобающего поведения и пошел… Полверсты дороги впереди и четверть позади – были «мертвой зоной»: люди предпочитали просочиться, впечатавшись в стену дома, чем пройти рядышком с собакомучительницей.
Только проскочив за порог родного дома, Ух побежал на кухню – выхлебать миску воды (и какой тогда толк от прогулки, спрашивается?), а заодно, беспомощно хромая на все лапки, пожаловаться Хильде на бессовестную ведьму, заставившую его, беззащитное создание, пройти почти три версты. Впрочем, увидев меня, не преминувшую отправиться по тому же самому маршруту, пес испуганно поджал хвост и ретировался на подстилку, где лег, раскинув уши, да так и продрых до самого утра.
– Добрый вечер, девочка. Как погуляли?
– Отлично, – автоматически солгала я. – А он всегда на прогулке такой… неактивный?..
– Ленивый, ты хотела сказать? По большей части. Он просто еще маленький и устает быстро. Мы с ним версту пройдем – минут десять на лавочке посидим, потом опять пойдем. А что?
– Э-э-э… – Когда странница, привыкшая днями и ночами идти по дороге, отдыхала через каждую версту? Да и скорость мою с Хильдиной вряд ли стоит сравнивать… – Да нет, ничего, я просто так спросила.
Записываться в собакомучительницы действительно было пора.
Я цапнула с печки кружку киселя и, пожелав Хильде спокойной ночи, поднялась в гнездо.
Кисель был горячим, но терпеть я никогда не умела. Впрочем, обжегшись три раза, пришлось, признав свое поражение, спуститься вниз за ложкой. Питье киселя старым как Древо способом «ложечка за маму, ложечка за папу» растянулось где-то на полчаса и, с трудом домучив небольшую с виду кружку, я растянулась на ковре, понимая, что кровать снова этой ночью не будет осчастливлена моим бренным телом… Ну и кворр с ней…

ГЛАВА 3

В рассветной свежести, ласково окутавшей Окейну, к городской ратуше шла селянская девушка. Длинные русые волосы заплетены в косу, спускающуюся ниже пояса, наивные голубые глаза с любопытством разглядывают огромные часы на здании, показывающие безнадежно неправильное время, губы расплылись в детской доверчивой улыбке…
– Ты куда, детка? – Такую даже грубо посылать-то совестно. Хоть ты и стражник.
– Я к градоправителю, – раздувшись от гордости за важность доверенного ей задания, радостно сказала «детка».
– Боюсь, тебе туда нельзя. Градоправитель сегодня злой, как йыр, сказал – никого не пускать, кроме этой ведьмы кворровой.
– А откуда вы знаете, что я – не ведьма? – наивно попыталась разыграть стражников девушка.
– Ха, так какая же ты ведьма? Градоправитель ясно в записке прописал: – Стражник достал из штанов замызганную бумажку и зачитал: – «Страшенная баба с ужасными черными космами и такими же глазищами. Бледная как мертвец, голос – хуже зубовного скрежета. Провести ко мне со всеми почестями и поставить за дверями усиленную охрану»!
– Ну вот и веди! – «Страшенная баба» скинула личину девочки-дурочки и недобро усмехнулась. – Будем выяснять, у кого из нас голос хуже!
Стражник предпринял показательную попытку самостоятельно задушиться, но, взяв себя в руки, подтянулся, отсалютовал мне мечом и торжественно повел в ратушу. Уже почти дойдя до кабинета Хоря, он облизнул губы и умоляющим тоном прошептал:
– Госпожа ведьма, вы уж того… Не говорите ему, что мы вас так… Кто ж знал?
– Я подумаю, – пообещала обладательница ужасных черных косм и проскользнула в отворившуюся навстречу дорогой гостье дверь.
– Доброе утро, госпожа ведьма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155