Ц Плачу за все! Ц крикнул я и тут же сильно преувеличил свой статус: Ц Ка
к директор этого гадюшника!
После этих слов все покрылось каким-то лиловым туманом, слегка отдающим
духами «Красная Москва» и «Незнакомка». Сквозь эту пелену пару раз прорв
алось было перекошенное от злости лицо нашего директора Владимира Миха
йловича Помазкова.
Очнулся я лишь под утро, обнаружив перед своим носом желтоватые обои ном
ера первой категории на втором этаже.
Я немедленно перевернулся на другой бок. На меня испуганно уставились чь
и-то глаза, наполовину прикрытые одеялом.
Ц Приставать будете, Ц раздался дрожащий голос.
Приставать? Да я пошевелиться-то толком не мог.
Ц Не буду, Ц просипел я и понял: что-то произошло. Ц А что случилось?
Одеяло шевельнулось. Из-под него высунулись пухлые девичьи щеки с перси
ковым пушком.
Ц Да так. Вы песню какую-то спеть хотели, а вам не дали… Ну вот вы и побили п
осуду. Хотели милицию вызвать, но Тамара из гальванического сказала, что
не надо…
Опять эта гальваническая Тамара.
Ц А здесь я как оказался?
Ц Очень просто. У девочек у всех двойные номера… С соседками. А я Ц одна. Я
говорю им, он же приставать начнет. А они говорят, да он же всего на одну ноч
ь… Утром мы, мол, его заберем.
Ц Ясно, Ц подытожил я.
Дожидаться, пока меня заберут «девочки», не хотелось. Доковыляв до двери,
я обернулся.
Ц Звать-то вас хоть как?
Ц Елена…
Персиковые щеки качнулись в мою сторону. «Ох и растолстеют же эти щечки г
ода через три-четыре», Ц подумал я и поспешил убраться восвояси.
В «Полевом стане» я проработал еще дня два. После чего директор уволил ме
ня без выходного пособия. По собственному желанию. Вот именно, по его собс
твенному.
Но связь с Еленой, по случайной странности, не оборвалась. Примерно через
месяц после моего неудачного эстрадного дебюта ко мне домой ввалился Ле
нька Тимирязьев. (От великого садовода этот великий саксофонист отличал
ся лишь мягким знаком в фамилии.)
Ц Привет, старик! Ц крикнул он с порога. Ц Пляши!
Ц Я уж раз сплясал, премного благодарен.
Ц Тебе письмо, дурилка картонная!
Ц Знаешь, Леня, у меня с тобой всегда одни неприятности, Ц пробурчал я.
Ц Хорошо еще, в трудовик ничего не записали. А то работал бы я сейчас не уч
ителем, а дворником.
Ц Ну, старик, это уж ты сам виноват. Хороший мог бы навар слупить за канику
лы. А письмо и правда есть. Ц И Ленька достал из-за пазухи нечто, весьма см
ахивавшее на солдатский треугольничек.
Ц Это что, с фронта? Ц поинтересовался я.
Ц Почти. Из Орехова-Зуева. Тебе ничего не говорит это название?
М-да. Я скривился. От названия этого населенного пункта меня просто вывор
ачивало наизнанку.
Ц Пришло на адрес нашего гадюшника, Ц жизнерадостно объявил Ленька. Ц
Но адресовано тебе. Девушка, похоже, не в курсе, что тебя после вашего с ней
праздника уволили…
Я разорвал конверт, оттуда выпал розовый клочок.
Уважаемый Арсен! (Тьфу ты, пропасть!) Вас уже уволили? Нехо
рошо что так получилось. А все выходит изза нас. Что поделать ктото отдыха
ет а ктото работает. (Логикой и знаками препинания автор не грешил.)
Если вас никуда не берут можете приезжать к нам в Орехово. На химиче
ский. Может коечто получиться…
И подпись: «Елена Кондакова». Ленька глянул на мое ошарашенно
е лицо и гаденько ухмыльнулся:
Ц Что, старичок, одна из твоих тогдашних компаньонок запала?
Ц Ну какой я тебе старичок, Ц почему-то рассвирепел я. Ц Ты принес пись
мо? Принес! Почтальон сделал свое дело Ц почтальон может уходить. Где рас
писаться?
Ц О-о! Ц протянул Тимирязьев. Ц Да тут любов! Ну ладно, ты слюни-то не рас
пускай. Я к тебе попозже загляну…
И исчез. Я услышал, как он спускается, отчаянно чертыхаясь и цепляясь хилы
ми плечами за почтовые ящики. Будто и впрямь почту разносил. Я вздохнул и з
адумался, что бы могло означать это письмо.
С одной стороны Ц это самый настоящий бред. Только оттиска губной помад
ы внизу не хватает. (Кстати, впоследствии я иногда получал от девушки Елен
ы письма, помеченные именно таким образом.) Выбросить эту бумажку к чертя
м, да и забыть.
Но с другой стороны Ц во мне вдруг нежданно-негаданно пробудились сент
иментальные чувства. Девушка писала, старалась от всего сердца, предлага
ла даже на работу устроить, а я Ц вот так, сразу Ц выбросить.
Словом, я состряпал вежливый, ни к чему не обязывающий ответ.
А через неделю в моем почтовом ящике лежало письмо из Орехова. Начиналос
ь оно словами: «ДОРОГОЙ Арсен!»
Переписка затянулась, как это ни смешно, на целых три года. Разок я даже на
вестил девушку Елену в ее городишке.
Что я там встретил? Там я встретил на вокзале ацидофилин в старомодных бу
тылках, квашеную капусту, крахмальную скрипучую подушку и Томку из перво
го гальванического. Елена глазела на меня затравленно и с обожанием. Буд
то ждала, что я с минуты на минуту запою «Песню индийского гостя». Ее перси
ковые щеки тряслись и никак не желали растягивать губы в улыбку.
Иногда (особенно на уроках) меня посещала унылая мысль: «А не жениться ли н
а Елене-из-Орехова? Не уехать ли в славный город Кокосово? Учителя везде н
ужны…» Но крамольная мысль улетучивалась вместе с трелью звонка.
И вот минуло три года. Я взял в нагрузку несколько дополнительных часов и
получил в награду то, что давно уже должен был получить. Последнее письмо
от девушки Елены. Последнее, поскольку сомнительно, что водители, пусть д
аже и автобусов, позволят своим женам переписываться с неизвестными муж
чинами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109