Но постепенно, по мере того как Ронин поднимался все выше, просветы между домами делались шире. Это были уже настоящие пустыри, заросшие бурьяном и пихтами, гибкими и высокими. Их тонкие темно-зеленые верхушки покачивались на ветру.
Менялся и облик самих построек. Здесь было больше кирпичных домов в достаточно приличном состоянии. Различные архитектурные стили делали их непохожими друг на друга.
Однако люди попадались довольно редко, и Ронину пришло в голову, что это – единственное место в Шаангсее из тех, в которых ему до сих пор пришлось побывать, где было не так многолюдно.
Стояла жутковатая тишина. Ронин вдруг понял, что ему не хватает гвалта и сумятицы толпы, круговерти перемешавшихся запахов жизни и смерти, всеобъемлющего и таинственного ощущения сопричастности к другим людям.
А еще Ронина поразила странная неестественность этих домов, и он почему-то вспомнил слова Мацу: «Они перевернули страну». Этот Шаангсей казался совсем другим, более чистым и целостным. Ронину даже подумалось, что здесь – среди домов с колоннами, с лепными и коваными украшениями – отвергнуты естественные краски и вкусы этой земли, оставшиеся внизу, у подножия горы; что здесь отчетливо виден характер легионов риккагинов из дальних краев, захвативших эти земли, разжиревших на богатствах Шаангсея.
Преодолев последний подъем улицы Королевского Ножа, Ронин вступил под прохладную тень города за стенами. Высота стены составляла примерно шесть с половиной метров, а выложена она была из громадных блоков желтого камня, подогнанных настолько искусно, что он с трудом различал стыки между ними. Массивные металлические ворота были распахнуты внутрь, но путь преграждала металлическая решетка.
В воротах стояли люди в лиловых стеганых куртках и широких черных штанах, вооруженные изогнутыми, с одной режущей кромкой мечами и метательными топорами с короткими ручками. У них у всех были миндалевидные глаза и длинные, смазанные маслом волосы, заплетенные в косы.
Плотный, плосколицый воин с широким носом вышел вперед и открыл решетку.
– Зачем ты пришел в город за стенами? – спросил он у Ронина. – Ты часом не новый закупщик?
В облаке сладкого дыма появился еще один воин. Вынув трубку изо рта, он изучил Ронина пристальным взглядом из-под тяжелых век.
– Нет, я хочу, получить аудиенцию в Муниципальном Совете.
Плосколицый захохотал и удалился.
– Они не примут тебя, – сказал второй, посасывая трубку.
– Почему? У меня очень важное дело.
Выпустив струйку дыма, человек лениво повернулся и указал трубкой на тихие улицы города за стенами, окаймленные густыми рядами деревьев. Большие, величественные дома с плоскими крышами, террасами и ухоженными лужайками.
– Здесь живут жирные хонги, владельцы факторий, и холеные чиновники Шаангсея. Живут и накапливают деньгу, вдали от людских глаз и в относительной безопасности – за отдельную плату.
– В безопасности от кого?
Черные немигающие глаза оглядели Ронина с головы до ног.
– От Шаангсея.
Воин попытался затянуться, но трубка потухла. Он выбил ее о стену и принялся заново набивать табаком из кисета, который достал из кармана своей стеганой куртки.
– Никто не бывает в Муниципальном Совете, дружище. – Глаза у него неестественно блестели. – Никто.
Дождь так и шел. Мрачновато блестели скользкие мокрые мостовые. Деревья шумели на ветру, а где-то сладкозвучно пела птица, затерявшись среди коричневых ветвей и зеленых листьев.
– Где здание Совета?
Человек с темными глазами вздохнул.
– По этой улице налево. Второй поворот.
Он спрятался под навес.

* * *

Эхо от мраморных стен. Тихие вздохи. Непрекращающийся шепот. Негромкий стук каблуков.
Холодный зал без колонн, без каких-либо украшений. Из обстановки – только низкие, широкие скамьи без спинок из того же розового с черным мрамора.
Он шел через зал, и его шаги отдавались эхом.
Он прошел мимо безмолвных посетителей, сгорбившихся на скамьях. Что-то в них было странное: они производили впечатление людей, которые просидели здесь так долго, что уже забыли о цели своего прихода. Но они все еще ждали чего-то, хотя надежда дождаться давно улетучилась.
Мраморный стол, закругленный по углам и массивный, служил надежным щитом для сидевшей за ним женщины. Хотя у нее были такие же черные волосы и миндалевидные глаза, как и у большинства жителей Шаангсея, ее лицу не хватало тонкости, а выступающие скулы говорили о том, что в ее жилах течет нездешняя кровь. Она прекрасно осознавала, что ее светлые глаза и квадратный подбородок производят впечатление силы, и манера говорить у нее была соответствующей.
– Слушаю вас, господин. Прошу изложить ваше дело.
Перед ней лежал длинный список имен, и сейчас она вычеркивала пером третье имя сверху.
– Я хочу получить аудиенцию в Муниципальном Совете Шаангсея.
Перо опустилось в чернильницу.
– По какому вопросу?
Скрип пера.
– По вопросу чрезвычайной важности.
Женщина подняла глаза.
– Неужели? – Она мило улыбнулась, показав белые зубки. – Боюсь, у вас ничего не получится.
– Я уверен, что как только Совет меня выслушает...
– Простите, но вы, кажется, не понимаете.
На ней был простой, без затей, зеленый с золотом жакет в обтяжку, подчеркивавший ее выступающие груди и узкую талию. В целом все это выглядело весьма аппетитно. Ронин также заметил, что ногти у нее выкрашены в сапфировый цвет.
– Необходимо предварительно записаться, иначе никто вас не примет.
Она помахала списком.
– Это может занять много дней.
– Не думаю, что вы способны оценить всю серьезность положения, – сказал Ронин, уже начинающий чувствовать себя довольно глупо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83