А теперь каждая из сторон стремится завладеть территорией противника.
– И откуда происходит эта вражда?
– Я не могу сказать.
– Ты имеешь в виду, не хочешь?
Она с удивлением взглянула ему в лицо.
– Нет. Я просто не знаю. Да и они сами вряд ли знают.
Небо над дорогой Окан окрашивалось перламутром. Пошел мелкий дождик, вздыхая среди деревьев и влетая в окно вместе с легким утренним ветерком. В отдалении прозвучал морской рог, приглушенный и меланхоличный.
Распахнув халат Ронина с извивающимися драконами, Мацу поцеловала его в грудь.
– Они, – прошептала она, – пленники Традиции.
Она прильнула губами к его губам.

* * *

Мацу вскрикнула и отвернулась, а Ронин удерживал ее содрогающееся тело.
Он мог представить ее потрясение. Зрелище было ужасным. Именно из-за этого неестественного выверта головы. Приглядевшись, Ронин сообразил, что именно было не так. Голова, почти отделенная от тела, болталась лишь на куске кожи, который отсвечивал красным в зловещем свете.
Постепенно Мацу успокоилась и повернулась, желая взглянуть еще раз, чтобы вывести себя из шокового состояния.
Началось все с того, что они вдруг услышали чей-то крик. Ронин схватил меч и выскочил из комнаты еще до того, как затих этот жуткий вопль. На его развевающемся халате трепыхались золотые драконы. На широкую лестничную площадку доносились шумы из закрытых отдельных комнат. Спящие их обитатели уже начинали просыпаться, быть может, разбуженные громким воплем. Снова послышался вскрик, на этот раз лишь попытка крика, пытающегося вырваться наружу, точно птица из клетки. Но крик захлебнулся в каком-то булькающем клокотании.
Ронин помчался вниз по лестнице. Раздался глухой звук, тяжелый и бесповоротный, и Ронин понял, что он только что проскочил нужную дверь. Мацу неслась следом за ним, запахивая на ходу халат. Держа меч наготове, он плечом распахнул дверь и ворвался в комнату.
Первым делом он взглянул на окно, потому что оно оказалось прямо напротив него и потому что он знал, что другого выхода из комнаты нет. Окно было распахнуто. С одной стороны штору сорвали вообще, с другой болтались какие-то жалкие клочки. Из зала снизу донесся шум, но Ронин не обращал на него внимания. Его привлек мерзкий зловонный запах, витавший в воздухе.
Она лежала на кровати с головой, вывернутой под невообразимым углом, потому что все – горло, гортань, шейные мышцы – было вырвано, как говорится, с мясом. Лишь клочки кожи и огромная лужа крови. Только теперь он взглянул ей в лицо. Са.
Он силой вывел Мацу в зал. Она не хотела уходить, а оставаться здесь не было смысла – Са не поможешь уже ничем. Ронин плотно закрыл за собой дверь.
– Я в жизни не видела такой жуткой смерти, – выдавила Мацу.
Зал был уже полон. Собрались в основном женщины. Мужчины предпочитали сохранять инкогнито.
– Кто-нибудь видел Кири? – спросил Ронин, обращаясь ко всем собравшимся. Ее никто не видел.
Он отвел Мацу обратно в комнату с плачущими под дождем цветами и принялся одеваться. Она поплотнее завернулась в халат: бледно-розовая топь со светло-зелеными папоротниками.
– Это зеленые? – спросил он для полной уверенности.
Она мотнула головой. Ее волосы разметались при этом черным густым туманом.
– Нет, зеленые пользуются топорами... – Она содрогнулась.
Застегнув пояс, Ронин подошел к Мацу и привлек к себе. Ее бледные руки были как лед.
– Мне надо уйти, прямо сейчас. Ты понимаешь?
Глаза у нее подернулись туманом, словно небо на рассвете штормового дня.
– С тобой ничего не случится? – Он сдавил пальцами ее плечи. – Охранники будут с тобой постоянно?
Он хотел знать это наверняка. Она взглянула в его бесцветные глаза.
– Да, – сказала она, и он поверил. – Кири скоро вернется.
– Скажи ей, что я был здесь.
На лице Мацу промелькнула тень улыбки.
– Хорошо, – кивнула она. – Скажу. Дверь за ним тихо закрылась.

* * *

Пасмурный сумрачный день. Дождь зарядил еще пуще и барабанил теперь по навесам уличных ларьков. Ронин завернулся в плащ. Небо над городом было светлее, но в отдалении клубились зловещие тучи.
Впрочем, людей на улицах меньше не стало. Повсюду, куда ни глянь, пестрели зонты из промасленной рисовой бумаги.
Ронин остановился у ларька на улице Блессант, чтобы съесть риса и выпить чая, а заодно и узнать, как лучше добраться до города за стенами. Ему было как-то не по себе, желудок крутило и совсем не хотелось есть. Он только выпил зеленого чаю, прислушиваясь к тоскливой капели дождя на скудном навесе ларька.
По улице Блессант он добрался до улицы Королевского Ножа, оказавшейся настолько запутанной и извилистой, что временами ему казалось, будто он идет в противоположную сторону от склона горы.
Он увидел грязного попрошайку, распростертого на мостовой. Лишь миновав неподвижное тело, Ронин понял, что нищий мертв. На смерть в Шаангсее не обращают внимания, говорил ему Тиен. Во всяком случае, на большинство ее разновидностей. Эти невеселые думы сами собой привели его к мысли о смерти Са.
Еще не задав вопроса Мацу, он уже знал, что зеленые здесь ни при чем. Вонь до сих пор еще стояла у него в носу. Но даже если бы он пришел позже, когда запах уже выветрился, он все равно бы понял, что к чему. Точно так же умер Г'фанд в Городе Десяти Тысяч Дорог. Са убил Маккон.
Но почему? Почему? Ронин чувствовал, что это действительно очень важно. Отыщи он ответ... но ответ ускользал от него.
Улица Королевского Ножа завернула наверх. Старые, запыленные лавки заметно поредели, чаще стали попадаться промежутки между домами. Поначалу это были лишь грязные проулки, в которые сваливали отходы и всякий мусор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83