- То-то бы попировала на свадьбе ва… твоей, Фома! А уж как одарила бы!..
Фома задерживался с ответом, ловко переводил разговор на другое.
Самые сильные сторонники раскольников понемногу, один за другим, прельщаемые щедрыми дарами Милославских и Василия Васильевича, переходили на сторону двора.
- То не наше дело стоять за старую веру, а забота патриарха и освящённого собора, - все чаще слышалось среди стрелецких выборных.
Фома возмущался вначале такими замечаниями, но товарищи убеждённо доказывали ему, что не спорами о вере спасутся убогие, но царскими милостями.
- А будем мутить противу царей, добьёмся того, что погрызут людишки друг друга. То ли дело не затевать свары с правительницей. Слыхал небось посулы царевны: «Вся Русь в пирах изойдёт, когда смуту избудем, и распри, и междуусобные брани!»
Рядовые стрельцы ещё сулили староверам поддержку, во время проповедей охраняли ревнителей от никониан, но не было уже в действиях их былого единодушия. Слишком нетерпимы были раскольники, в увлечении поносили всякого, кто не был с ними, предавая анафеме никониан, грозили погибелью и Кремлю и православным стрельцам, «не вернувшимся в лоно истинной веры».
А Софья не уставала устраивать пиры для стрелецких выборных, сама выходила к пирующим - «отвести душеньку, - говорила она, закатывая глаза, - со едиными верными други, со возлюбленные стрельцы!»
Шакловитый был во всём послушен князю Хованскому. Он ничего не зачинал по собственному хотению, поддакивал всегда Ивану Андреевичу, невзирая на то, прав или не прав был князь. И лишь изредка меж слов вставлял, словно бы по первому взгляду, пустяшное замечание. Но всегда почему-то выходило так, что Хованский поступал не по-своему, а по замечанию Федора Леонтьевича. Хитрый и вероломный дьяк добро изучил недостатки князя и умело пользовался этими недостатками. Не раз, бывало, во время бесед, за чарой вина Шакловитый вдруг без всякого повода умолкал и с чувством холопского восхищения устремлял зачарованный пёсий взгляд на Ивана Андреевича.
- Ты чего? - всплёскивал бородою князь, делая вид, что смущается.
Дьяк поглаживал одною рукою кадык, другой благоговейно касался колена начальника:
- Гляжу я, князь, и думаю: чем ублажил я Господа, что сподобил он меня дружбою и милостями князя, превыше всех на Руси мудрого да родовитого?
Хованский густо краснел.
- Будет тебе! То у тебя в очах помутнение. Есть помудрее меня.
Но дьяк горячо, чуть ли не со злом, настаивал на своём, дёргался всем телом, в крайнем возбуждении бегал по терему и с присвистом выбрасывал поток льстивых слов. Под конец, успокоившись, он закатывал глаза и, точно высказывая вслух думки, цедил протяжно то именно замечание, которое должно было дать новый толчок очередному начинанию князя. Но это длилось несколько коротких мгновений. Дьяк глотал слюну, маслено улыбался и снова превозносил до небес мудрость и чистое сердце Ивана Андреевича.
Князь ухватывался за обронённую мысль и сам уже развивал её во всех тонкостях.
А Шакловитый потом кичился перед Милославскими, что вот-де каково вертит он Хованским, на что хошь подобьёт князя, куда вздумает, туда и ткнёт его носом. И Милославские за такое умельство не единожды жаловали богатыми милостями дьяка.
Бывало, Хованский и сам сноровку и хитроумство показывал. И то не смущало Федора Леонтьевича. Ежели в корысть дьяку деянье княжеское, всё едино за своё выдавал.
Когда князь «для пользы общего дела» как бы по собственному почину, без вмешательства Софьи, разбросал по различным далеко друг от друга расположенным городам почти всех стрельцов, особливо влиявших на своих товарищей, Шакловитый так задрал голову, что иному высокородному боярину впору бы.
- Видали, как мы князя подбили? Уж я и так его и этак умасливал, еле-еле добился, чтоб на Москве остались люди, коим не по разуму народишком верховодить. Так себе, мелкота осталась у нас на Москве. А поголовастей которые - всех пораскидали. Эвона!
И за эту затею Хованского поклон да ласка достались Федору Леонтьевичу.
Отделавшись от большинства стрелецких главарей, царевна почувствовала себя увереннее, спокойнее.
- Час расправы с расколом пришёл! - объявила она Голицыну.
Князь припал губами к её ладони.
- Мудр был царь Соломон, но ты еси мудрее всех мудрых.
Усадив князя на лавку подле себя, Софья зажмурилась.
- Для тебя и задумала учинить расправу. Чтоб ты не злобился на меня.
Голицын постарался изобразить на лице изумление, но царевна погрозила ему указательным пальцем:
- Не лукавь, Васенька! Нешто упамятовала, как ты хлопотал, чтобы я когда ещё пушками попотчевала раскольников. - И, приблизив лицо своё к его лицу, хитро растянула щёлочки глаз: - Но творить сие надобно исподволь, не по первому хотенью, а ко времени.
Она встала и, обернувшись к иконам, набожно перекрестилась.
- Ныне то время приспело.
Обманутые, почти покинутые главной силой стрельцов, раскольники не только не притихли, но ещё более взбеленились.
Проповедники, не стесняясь, на всех перекрёстках поносили никониан, царевну же и обоих царей, которых недавно ещё чтили как друзей, приравнивали уже «к богомерзким еретикам Нарышкиным, со прочие вороги Христовы».
Софья в последний раз созвала стрелецких выборных.
- Мир вам, - поклонилась она и скромненько стала в углу трапезной.
Выборные встревоженно встали из-за стола. Кроткий вид царевны, обряженной по-монашески, тронул их.
В трапезную, запыхавшись, прибежал Милославский. Не поздоровавшись ни с кем и не перекрестясь, он упал в ноги царевне.
- Помилуй, не покидай!
Софья улыбнулась такой кроткой, полной непротивления улыбкой, что даже Иван Михайлович умилился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297