Величаво сложив руки на груди, строгий и холодно-неприступный, стал перед подошедшим пашой государь.
Сбиваясь и глотая окончания слов, точно давясь ими, толмач переводил вымученное приветствие.
Усталые войска нетерпеливо переминались с ноги на ногу. Из задних рядов доносился чуть сдержанный ропот.
Лефорт придвинулся к Петру и сладенько улыбнулся:
- Но такой жажд, суврен.
Находившиеся в свите генералы и офицеры поняли намёк.
- Дело сказывает Франц Яковлевич. Что Махмудка нас, соловьёв московских, байками потчует! Поднёс бы чарочку лучше.
Царь скосил один глаз в сторону Лефорта, незаметно погрозил ему из-за спины кулаком и продолжал кичливо слушать пашу и толмача.
На минарет взошёл муэдзин. Полным невысказанной тоски, долгим, как выжженная солнцем бесплодная степь, призывом он возвестил благоверным о наступившем часе молитвы.
- А сей скоморох тож нас встречает? - нагло расхохотался Пётр - Нуте, толмач, растолкуй.
Буйным порывом урагана пронёсся хохот по солдатским рядам.
Лицо паши покраснело, как его сдвинутая на затылок феска. Издевательский смех победителей отозвался на нём больнее, чем если бы ранило его вражье копьё. Он резко повернулся к мечети и что-то гневно выкрикнул. Муэдзин притих, лениво поднёс к глазам ребро ладони, но тотчас же снова принялся завывать.
Это ещё больше распотешило государя.
- Ишь ты! И пашу не слушает, нас забавляючи! - ухватился он руками за живот.
Жирные складки на несгибающейся шее Гордона слились в багряный ком, а полный горделивого превосходства взгляд уничтожающе смерил царя.
- У нас в Шотландии с враги воюй во время бой, а на побитый не смеются и чюжой вера не оскорбляй.
Эти слова и высокомерный тон, каким произнёс их генерал, казалось, должны были своею дерзостью привести в неистовство государя. Но, к удивлению всех, он стушевался, смутился.
- А и мы не азиаты, - буркнул под нос Пётр, - деликатство понимаем не хуже иных.
Гордон знал, чем сразить Петра: в любом деле, стоило лишь сослаться на то, что Запад в том или ином случае поступает не так, как Русь, государь сразу сдавался, отменял свои решенья. То, что в Европе считалось благородным деяньем, рыцарством или бесчестным поступком, безоговорочно признавалось и царём. Он готов был поступиться многим, лишь бы не вызвать презрительной усмешки иноземных людей.
Чтобы выпутаться из неловкого положения, Пётр обратился к полкам и, стараясь сохранить выражение бесшабашного веселья, лихо присвистнул:
- Полки! Поздравляю вас с великой викторией! А за службу верную своему государю отдаю вам на три дни Азов. Творите в нём чего пожелаете!
Войска мгновенно рассыпались по домам. Генерал только сплюнул гадливо и, ничего не сказав, ушёл в приготовленный для него шатёр.
Вместо положенных трёх дней разгул длился неделю и закончился, когда в крепости всё было съедено, разграблено и сметено с лица земли.
- Надо бы дозоры по округе расставить, - предложил государю за пиром атаман Фрол Миняев.
Пётр утвердительно кивнул.
- Я ещё давеча о сём Гордону сказывал. Ставь, атаман.
Миняев с двумя подполковниками стрелецкими и небольшим отрядом донцов, не мешкая, отправились в путь.
В прибрежной станице, заселённой казаками-староверами, атаман распустил отряд на отдых, а сам с подполковниками как бы наугад, вошёл в первую попавшуюся избу.
Старик-хозяин вскочил из-за стола и бросился в объятья атамана.
- И зреть-то тебя боле не чаяли!
- А московский приехал? - возбуждённо спросили подполковники и нетерпеливо оглядели тесную горницу.
Хозяин не спеша достал из короба молоток и трижды размеренно постучал о земляной пол. Из глубины тотчас же донеслись глухие ответные выстукивания. Медленно, чуть вздрагивая, приподнялся узкий, как крышка гроба, клин земли.
Из подполья высунулась взлохмаченная голова Памфильева.
Гости спрыгнули в яму, земляная крышка захлопнулась. При тусклом свете лучины сообщники уселись в кружок и внимательно оглядели друг друга.
- Вовек не признать вас, кто вы такие будете, - пожал плечами атаман.
Московский гость улыбнулся и сорвал с себя накладные брови, усы и бороду.
- Кренёв! Никифор! - ахнули все и наперебой принялись обнимать подъячего.
- Он самый, - подмигнул Кренёв и прищёлкнул пальцами. - Он самый, да не один, а сам-третей. Нуте, молодчики, объявляйтеся!
От липкой стены оторвались две длинные тени и как ни в чём не бывало уселись в круг. Это были Тума и Проскуряков, выборные от стрелецких полков. Миняев без дальних слов открыл сидение.
Пространно доложив обо всём, что делается на Москве, Кренёв перевёл разговор на Григория Семёновича.
- Опамятовался, благодарение Господу, стольник, - перекрестился он - Ослобонился от дьявольского наваждения. И не токмо что сызнова стал наш, но ещё более облютел. Имени царёва слышать не может. «Ежели, - сказывает - не прикончим его нынешним летом да на стол московский Шеина не посадим, а либо Шереметева иль царевича Алексея при Софье-правительнице, - брошу-де все и за рубеж уйду.»
Заговорщики подавили в себе вздох.
- Поборись с ним, коли на Москву он ныне шествовать будет в победной славе, - заломил руки Миняев.
Но Кренёва, очевидно, не очень печалили и смущали победы Петра под Азовом. Он спокойно погладил бородку и многозначительно усмехнулся.
- А мне сдаётся, - не в кручину нам покорение крепости, но в радости.
- Какие там радости! - стукнул атаман кулаком по колену.
- Ан в радости, не в кручины, - упрямо повторил подьячий и с видом превосходства поглядел на Миняева. - Азов ныне наш? Наш. В Азове гарнизон содержать надобно? Надобно. Ну, так слушайте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297