Сообразив, в чём дело, многие крестьяне в свою очередь перестали продавать хлеб и кустарные изделия. Возмущённые этим купчины отправили послов к начальникам Казанского приказа и Большой казны - Борису Голицыну и Петру Прозоровскому.
Князья с большим участием выслушали сетованья челобитчиков, без всякого чувства неловкости, как будто иначе и быть не могло, подсчитали мшел и, переглянувшись, развели беспомощно руками.
- А ведомо ль вам, что испокон века земля наша жительствует не беззащитною сиротиною, но законами и обычаями сохраняется во славе. Не можем ничем пособить вам, ибо кто чем володеет, тот тому и хозяин. Захочет - продаст, не пожелает - хоть в пролубь кинет.
И, чванно надувшись, умолкли.
Купчины отошли в дальний угол и, пошушукавшись, достали из кармана кисеты с золотом.
- А на нет и суда нет, - поклонились они и положили добавочный мшел на стол.
Князья взвесили на ладонях кисеты и сразу подобрели.
Отпустив купчин, они отправились тотчас же в Немецкую слободу к Елене Фадемрехт, подруге Монс.
Хозяйка выбежала в сени встречать гостей и запросто, как с родными, трижды поцеловалась с ними из щеки в щёку.
Голицын ущипнул Елену за крутое, как хорошо выпеченный ситник, бедро и, прищурившись, сладенько облизнулся.
- Вот-то девка! Все отдай, да мало.
Фадемрехт использовала случай, чтобы проверить искренность княжеских слов.
- Я всё не надо. Я - один маленькая забаф.
И, не дожидаясь разрешенья, ловко оторвала с края чёрного бархатного кафтана Голицына, унизанного жемчугом, сапфиром и иными каменьями, самый крупный алмаз.
Прозоровский крякнул и завистливо сощурился:
- Кабы мне твоя прыть, давно бы первым богатеем содеялся я на Руси.
В просторной светёлке у окна сидела за книгой Анна.
Она не поднялась при входе гостей, только чуть кивнула и лениво поднесла пропахнувшую пряными духами маленькую ручку поочерёдно к их губам.
Голицын охотно прилип к прохладным, словно выточенным из слоновой кости пальчикам и чуть прикусил покрытую розовым лаком виноградинку ногтя мизинца.
Прозоровский так же так собрал кожу на угреватом носу, как будто приготовился чихнуть и, не коснувшись «басурманской» длани, звонко челомкнул воздух. «До чего же дошли мы, господи! - гневно подумал он. - Высокородный князь-боярин длань еретичную лобызать должон». Он повернулся к красному углу и ещё больше потемнел: угол был пуст.
Елена подкралась на носках к Прозоровскому и, оттянув стоячий, шириной в четыре пальца, унизанный жемчугом воротник на его голой шее, задорно крикнула под ухо:
- А ты молитфа сюты, на мой лисо молитфа шитай!
И, сложив руки крестом на груди, скорбно, как мученица, закатила фисташковые глаза.
- Я будет скорей услышать твой добри молитф.
Борода боярина подпрыгнула, морозным паром рассыпалась по кармазиновому кафтану, пальцы судорожно сжали рукоятку ножа, заткнутого за персидский кушак.
- Ну, ты не бо-го-хуль-ствуй… не то…
Монс зло поглядела на подругу и вскочила с кресла.
- Ти, Петер Иванич, не надо сердит на неё, она шютка, нет прафд.
Её детски наивные глаза светились таким теплом, что Прозоровский обмяк и, осенив себя широким крестом, приступил к делу.
Поторговавшись и получив долю купецкого мшела, женщины вскоре отпустили гостей.
- К чему ухмылкою гораздою тешишься? - засопел Прозоровский, усаживаясь с Голицыным в колымагу.
- Аль мало немке золота поотвалили, что впору тужить, а не радоваться? - ещё шире заулыбался князь. - Будь спокоен: по купецкому хотению будет.
Прозоровский пристально поглядел в спину вознице, потом зашептал что-то на ухо Борису Алексеевичу.
Князь строго выслушал и кивком головы согласился ехать к царю.
Пётр принял ближних в мастерской.
- Добро? - хвастливо поднял он шкатулку, украшенную замысловатыми резными узорами, голубками, и помахал ею перед лицами прибывших. - За день содеял.
Ближние так вытаращили глаза и так широко разинули рты, как будто шкатулка ошеломила их своей чудесной непостижимостью.
Наконец Голицын глубоко вздохнул и, точно не освободившись ещё от сладчайшего сна, всплеснул руками:
- Господи! Каковское видение передо мною! Возможно ли перстами сие содеять!
- Дар! Великого умельства дар ниспослал тебе Бог, - закачался из стороны в сторону Прозоровский, словно в полузабытьи.
Хозяин усадил гостей на лавку и повёл с ними долгую дружескую беседу.
Уже перед расставанием Прозоровский, словно невзначай, вспомнил о купчинах. Он ничего не сказал о челобитной, просто вынул из кармана горсть золотых и подкинул их на ладони.
- Экие монеты ладные иноземцы чеканят.
- От гостей торговых принял? - прищурился Пётр.
- Для образца тебе, государь. Авось, - купчины сказывают, - мы, даст Бог, эдакие же будем на Руси лить.
Голицын деловито прибавил:
- Поприбереги, Пётр Алексеевич. Для образца.
Вечером Анна встретилась у Лефорта с Петром.
На следующее утро царь должен был уехать в Воронеж, потому Монс держалась с ним так, как и подобало держаться влюблённой женщине, она была грустна, чрезмерно ласкова, молчалива, не спускала с государя затуманенного горестью взгляда и беспрестанно, украдкою, чтобы не расстроить Петра, прикладывала к сухим глазам белый платочек.
Царь был мрачен, ни с кем не разговаривал, чаще, чем всегда, налегал на вино и неприятно, с причавкиванием, жевал кислую, как запах недублёной кожи, капусту.
- Ты хоть смейся! - стукнул он вдруг по столу кулаком. - Расквасилась, словно бы всю ночь с лешим тешилась!
Анна с детскою доверчивостью прижалась к высоко вздымающейся груди государя.
- Я ошен хочю смеяться, только смех нет.
- Не до смеху?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297