Ты вел расследование правильно, и, случись тебе начать все заново, опять действовал бы так же. Ты обкладывал добычу. То, что произошло с Брейшер, совершенно не связано с твоими методами.
Босх поглядел на нее и кивнул. Слова Биллетс помогут ему успокоить совесть.
Она снова повернулась к компьютеру.
– Иди доводи дело до конца.
Босх вернулся к столу своей группы, чтобы позвонить в прокуратуру, доложить, что по делу об убийстве произведен арест и арестованный сознался. Разговаривал он с О'Брайен, членом руководства, и сообщил ей, что либо он, либо его напарник приедут к концу дня заявить об обвинении. О'Брайен, знакомая с делом только по телерепортажам, сказала, что хочет прислать обвинителя для контроля за получением признания и дальнейшим продвижением дела.
Босх знал, что в часы пик этому сотруднику придется ехать из центра минимум сорок пять минут. И напомнил О'Брайен, что обвинитель был бы кстати, но он не может дожидаться никого, чтобы принять признание подозреваемого. О'Брайен настаивала, что нужно.
– Послушайте, этот человек хочет говорить! – воскликнул Босх. – Через сорок пять минут или час он передумает. Ждать мы не можем. Скажите своему обвинителю, пусть, когда приедет, постучит в третью комнату. Мы сразу введем его в курс дела.
В некоем совершенном мире обвинитель непременно присутствовал бы при допросе, но Босх по долгому опыту знал, что стремление облегчить нечистую совесть иногда быстро исчезает. Если человек выражает желание сделать признание в убийстве, ждать нельзя. Включай магнитофон и говори: «Расскажите мне все».
О'Брайен неохотно согласилась, сославшись на собственный опыт, и попрощалась. Босх тут же позвонил в отдел внутренней безопасности и попросил Кэрол Бредли. Его соединили с ней.
– Это Босх из голливудского отделения, где, черт побери, мой магнитофон?
В ответ молчание.
– Бредли? Алло? Вы…
– Да, я на месте. Ваш магнитофон у меня.
– Почему вы взяли его? Я сказал, чтобы вы прослушали пленку. Не говорил, чтобы вы забирали аппарат и он мне больше не нужен.
– Я хотела прослушать запись еще раз и отдать пленку на проверку, дабы убедиться, что она не склеена.
– Так возьмите пленку, но не забирайте магнитофон.
– Детектив, чтобы установить подлинность пленки, иногда требуется тот магнитофон, на котором сделана запись.
Босх досадливо поморщился:
– Господи, зачем это вам? Вы знаете, от кого шла утечка, для чего же зря тратить время?
Снова пауза.
– Мне требовалось проверить все возможности. Детектив, я веду расследование так, как считаю нужным.
Теперь Босх сделал недолгую паузу, подумав, не упустил ли чего-то, не происходит ли что-либо еще. И в конце концов решил, что нечего беспокоиться. Нужно сосредоточиться на произведенном аресте. На своем деле.
– Проверять все возможности – это замечательно, – произнес он. – Так вот, сегодня я едва не упустил признание, потому что отсутствовал магнитофон. Верните его, пожалуйста.
– Он мне больше не нужен, и я немедленно передам его в экспедицию.
– Благодарю. До свидания.
Едва он прекратил разговор, у стола появился Эдгар с тремя чашками кофе. Это напомнило Босху о том, что им следует сделать.
– Кто в дежурной части? – спросил он.
– Там были Манкевич и Янг.
Босх перелил кофе из пластиковой чашки в кружку, которую достал из ящика стола. Потом поднял трубку и набрал номер дежурной части. Ответил Манкевич.
– В тест-закутке у тебя есть кто-нибудь?
– Босх? Я думал, ты взял выходной.
– Ошибся. Как с закутком?
– Нет, до восьми не будет никого. Что тебе нужно?
– Я собираюсь получить признание и не хочу, чтобы какой-либо адвокат мог ко мне придраться. От моего арестованного несет перегаром, но, думаю, он говорит правду. Однако все-таки хочу установить уровень содержания алкоголя в его крови.
– Это дело о костях?
– Да.
– Приводи его, сам все сделаю. Я аттестован.
– Спасибо, Манк.
Босх положил трубку и взглянул на Эдгара:
– Давай сводим его в закуток, посмотрим, что он выдует.
– Хорошая мысль.
Они понесли кофе в третью комнату, где оставили арестованного, примкнутого наручниками к кольцу в центре стола. Расстегнули их браслеты, дали ему выпить несколько глотков кофе и повели по заднему коридору к маленькой тюрьме отделения. Она состояла в основном из двух больших камер для пьяных и проституток. Была и маленькая третья камера, ее называли тест-закутком, там проверяли содержание алкоголя в крови.
Они встретили Манкевича в коридоре и пошли за ним к закутку, там он включил анализатор дыхания и велел Делакруа дунуть в присоединенную к аппарату чистую пластиковую трубку. Босх обратил внимание, что у Манкевича на груди поперек значка черная траурная лента по Джулии.
Через несколько минут они получили результат. Делакруа выдул 003, значительно меньше допустимого предела для вождения машины. Для признания в убийстве определенного уровня не существует.
Когда Делакруа вывели из камеры, Манкевич постукал Босха по руке сзади. Босх повернулся к нему, а Эдгар двинулся по коридору с арестованным.
– Гарри, я только хотел сказать, что очень сожалею о том, что произошло там.
Босх понял, что он говорит о Джулии, и кивнул:
– Да, спасибо. Случай тяжелый.
– Понимаешь, я должен был отправить ее. Знал, что она новенькая, только…
– Слушай, Манк, ты все правильно сделал. И не пересматривай ничего задним числом.
Манкевич тяжело вздохнул.
– Мне нужно идти, – промолвил Босх.
Когда Эдгар усадил Делакруа на прежнее место в комнате для допросов, Босх отправился в аппаратную, настроил видеокамеру через прозрачное с одной стороны стекло и вставил новую, взятую в кладовой кассету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93