– Непременно.
После этого он тут же позвонил в коронерскую службу и научно-исследовательский отдел.
В гостиной адвокат дочитал записку.
– Мистер Мортон, когда вы разговаривали последний раз с мистером Трентом? – спросил Босх.
– Вчера ночью. Он позвонил мне домой после новостей на четвертом канале. Его начальница видела их и сообщила ему.
Босх кивнул. Этим объяснялся голос Мортона в трубке после нажатия кнопки повторного набора номера.
– Вы знаете ее фамилию?
Мортон указал на последнюю страницу:
– Она здесь, в списке. Алисия Фельцер. Эта дама заявила Николасу, что будет добиваться его увольнения. Киностудия выпускает детские фильмы. И она не может допускать его на съемочную площадку с детьми. Вот видите? Вы походя вмешались в чужую жизнь, и…
– Позвольте мне задавать вопросы, мистер Мортон. Приберегите возмущение до тех пор, пока выйдете отсюда и станете разговаривать с репортерами, в чем я не сомневаюсь. Меня интересует последняя страница. Там мистер Трент упоминает о детях. Своих детях. Что это значит?
– Понятия не имею. Он, видимо, находился в смятенных чувствах, когда писал. Это может ничего не значить.
Босх продолжал стоять, пристально глядя на адвоката.
– Почему он звонил вам вчера ночью?
– А вы как думаете? Поставить меня в известность, что вы были здесь, что о его судимости было сказано в новостях, а начальница видела их и хочет его уволить.
– Не сообщил, что похоронил того мальчика на холме?
Мортон принял самый негодующий вид, какой только мог.
– Сказал, что не имеет к этому ни малейшего отношения. Трент считал, что его преследуют за прошлую, очень давнюю ошибку, и, по-моему, был прав.
– Хорошо, мистер Мортон, можете идти.
– Как это понять? Я не собираюсь…
– Сейчас этот дом является местом преступления. Мы расследуем смерть вашего клиента, дабы подтвердить или опровергнуть версию о самоубийстве. Вам здесь больше нечего делать. Джерри?
Эдгар шагнул к кушетке и жестом велел Мортону подняться.
– Пойдемте. Пора выйти отсюда и обеспечить появление своего лица на телеэкранах. Это будет полезно для дел, так ведь?
Мортон встал и рассерженно удалился. Босх приблизился к переднему окну и немного отодвинул штору. Выйдя из-за угла на подъездную аллею, адвокат направился к группе репортеров и гневно заговорил. Босх не слышал его слов. Однако нужды в этом не было.
Когда Эдгар вернулся в гостиную, Босх сказал ему, чтобы позвонил в дежурную часть и вызвал патрульную машину для сдерживания толпы. У него было ощущение, что сборище журналистов, словно самовоспроизводящийся вирус, начнет становиться все больше и неугомоннее с каждой минутой.

19

Детективы обнаружили детей Николаса Трента, обыскивая дом после того, как труп увезли. Два ящика маленького письменного стола в гостиной, который Босх накануне не осматривал, были заполнены папками, фотографиями, финансовыми документами, среди них лежало несколько толстых банковских конвертов с погашенными чеками. Трент ежемесячно высылал небольшие суммы денег благотворительным организациям, которые кормили и одевали детей. Из года в год отправлял чеки в Аппалачи, бразильские джунгли, Косово. Босх не обнаружил чеков на сумму крупнее двенадцати долларов. Нашел десятки фотографий детей, которым Трент предположительно помогал, и маленькие рукописные письма от них.
Босх видел множество объявлений благотворительных организаций в ночных телепрограммах, и всякий раз они вызывали у него недоверие. Сомневался он не в том, можно ли на несколько долларов накормить и одеть ребенка, а будут ли эти доллары в самом деле потрачены на детей. Он задался вопросом, не хранились ли в столе Трента те фотографии, которые рассылались всем, кто жертвовал деньги. Не подделка ли благодарственные письма, написанные детскими печатными буквами.
– Гарри, – сказал Эдгар, когда они рассматривали содержимое письменного стола, – мне думается, этот человек совершал искупление, отправляя все свои деньги этим организациям.
– Искупление чего?
– Вряд ли мы это узнаем.
Эдгар пошел обыскивать вторую спальню, а Босх разложил на столе несколько фотографий и стал рассматривать их. Мальчики и девочки выглядели не старше десяти лет, однако определить их возраст оказалось трудно, поскольку у всех были ввалившиеся, старческие глаза – глаза детей, познавших войну, голод, сиротство. Босх взял снимок маленького белого мальчика и перевернул ее. Надпись на обороте гласила, что он осиротел во время боев в Косово. Получил контузию при взрыве мины, убившем родителей. Звали его Милош Фидор, ему было десять лет.
Босх осиротел в одиннадцать. Он посмотрел в глаза мальчика и увидел собственные.
В четыре часа детективы заперли дом Трента и отнесли три коробки изъятых материалов к машине. Небольшая группа репортеров задержалась до вечера, несмотря на сообщение пресс-службы, что вся информация о событиях будет распространяться через Паркер-центр.
Репортеры подошли к ним с вопросами, но Босх сразу заявил, что им запрещено говорить о расследовании. Они уложили коробки в багажник и поехали в центр, где замначальника управления Ирвин Ирвинг созывал собрание.
У сидевшего за рулем Босха было смутно на душе. Он беспокоился, что самоубийство Трента – теперь у него не оставалось никаких сомнений, что Трент покончил с собой, – замедлило расследование смерти мальчика. Босх полдня рылся в вещах Трента, ему хотелось окончательно установить личность жертвы, проверить версию, полученную в записи сообщения по телефону.
– Гарри, что с тобой? – спросил его Эдгар.
– Ты о чем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93