Стокс кивнул, однако сказал:
– А что от этого изменится? Они заявят, что я стрелял в нее. Мне…
– Но я знаю, что не стрелял.
Босх заметил, что в глазах Стокса появился проблеск надежды.
– И скажу им в точности то, что видел.
– Хорошо, – прошелестел Стокс.
– И давай начнем сначала. Почему ты убегал?
– Потому что это то, что я делаю, командир. Убегаю. Я преступник, ты полицейский. Вот я и убегаю.
Босх вспомнил, что во всей этой неразберихе и спешке никто не обыскал Стокса. Приказал ему встать. Тому пришлось наклониться над столом из-за продетых в кольцо наручников. Босх зашел ему со спины и стал проверять карманы.
– Шприцы есть?
– Нет, командир, никаких шприцов.
Проводя обыск, Босх держал губами сигарету. От дыма щипало и без того воспаленные глаза. Он извлек из карманов бумажник, связку ключей, пачку денег из двадцати семи купюр по одному доллару. Чаевые Стокса за день. Больше ничего там не оказалось. Если у него были наркотики на продажу или для собственного употребления, то он их выбросил во время попытки побега.
– Туда привезут собак, – промолвил Босх. – Если ты выбросил наркотик, собаки его найдут, и тут уж я ничего не смогу поделать.
– Я не выбрасывал. Если что-нибудь найдут, значит подкинули.
– Ну да, конечно.
Босх сел снова.
– Что я сказал тебе с самого начала? «Хочу только поговорить». Что было правдой. Всего этого, – Босх широко развел руками, – можно было избежать, если бы только ты меня послушал.
– Полицейские никогда не хотят поговорить. Им всегда нужно что-то еще.
Босх кивнул. Его не удивляли такого рода точные знания бывших заключенных.
– Расскажи мне об Артуре Делакруа.
Стокс вытаращился в замешательстве:
– О ком?
– Об Артуре Делакруа. Твоем товарище по скейтбордингу. Во времена жизни на «Миле чудес». Вспомнил?
– Господи, командир, это было…
– Давно. Знаю. Потому и спрашиваю.
– А что рассказывать? Он черт знает когда исчез, командир.
– О нем. О том времени, когда исчез.
Стокс взглянул на руки в наручниках и медленно покачал головой:
– Прошло много лет. Не помню.
– Постарайся. Почему он исчез?
– Не знаю. Просто не мог больше выносить той лажи и сбежал из дома.
– Говорил он тебе, почему сбегает?
– Нет, командир, слинял втихую. Однажды исчез, и все. И я больше его не видел.
– Какой лажи?
– Это ты о чем?
– Ты сказал, что он больше не мог выносить той лажи и сбежал из дома. О чем ты говорил?
– Да обо всей лаже в его жизни.
– У него дома были скандалы?
Стокс засмеялся и передразнил Босха:
– «У него дома были скандалы»? А у кого не было, командир?
– Его дома били? Я вот о чем спрашиваю.
Снова смех.
– А кого не били? Мой папаша предпочитал запустить в меня чем-нибудь, чем разговаривать со мной. Когда мне было двенадцать лет, он саданул меня полной банкой пива с другого конца комнаты. Только за то, что я съел то, что он сам хотел. Из-за этого случая меня от него и забрали.
– Очень жаль, но у нас разговор об Артуре. Жаловался он тебе когда-нибудь, что отец его бьет?
– Командир, и говорить было незачем. Я видел синяки. Он вечно ходил с подбитым глазом, вот это я помню.
– Синяки у него были от катания на скейтборде. Он много падал.
Стокс покачал головой:
– Чушь это, командир. Арти мог всем нос утереть. Только и знал что кататься. Уж он-то не падал.
По вибрации пола Босх догадался, что в помещении отдела появились люди. Потянулся и нажал на шарообразной дверной ручке кнопку запора.
– Помнишь, как Артур был в больнице? Он ушиб голову. Рассказывал он тебе, что это случилось при падении со скейтборда?
Стокс свел брови и опустил голову. Босх понял, что пробудил у него конкретное воспоминание.
– Помню, у него была выбритая голова и швы наподобие застежки «молния». Но не могу вспомнить, что он…
Кто-то дернул дверь снаружи, раздался громкий стук. Из коридора послышался приглушенный голос:
– Детектив Босх, это лейтенант Гилмор, ГРВСП. Откройте.
Стокс неожиданно дернулся назад, его глаза заполнились страхом.
– Нет! Не давай им…
– Заткнись!
Босх подался вперед через стол, схватил Стокса за ворот и притянул к себе:
– Слушай меня, это важно.
Снова раздался стук в дверь.
– Значит, Артур никогда не жаловался тебе, что отец бьет его?
– Слушай, командир, защити меня, и я дам любые показания, какие хочешь. Идет? Его отец был ублюдком. Показать, что Артур говорил мне – отец бьет его ручкой от метлы? Покажу. Бейсбольной битой? Отлично, могу…
– Я хочу, чтобы ты сказал мне только правду, черт возьми. Говорил он хоть раз тебе это или нет?
Дверь распахнулась. Стучавшие взяли ключ из ящика стола на входе. Вошли двое: лейтенант Гилмор и другой детектив из ГРВСП, которого Босх не знал.
– Все, хватит, – объявил Гилмор. – Босх, вы что делаете?
– Да или нет? – спросил Босх Стокса.
Второй детектив достал ключи из кармана и стал снимать со Стокса наручники.
– Говорил хоть раз? – выкрикнул Босх.
– Уведи его! – отрывисто приказал Гилмор второму детективу. – Запри в соседней комнате.
Тот поднял Стокса со стула и полувынес-полувытолкал в коридор. Наручники остались на столе. Босх тупо уставился на них, думая об ответах, которые дал Стокс, и чувствуя, как жутко сжимает грудь от сознания, что эта операция оказалась никчемной. Стокс ничего не добавил к делу. Джулия получила ранение, и притом совершенно бессмысленно.
Наконец он поднял взгляд на Гилмора, тот закрыл дверь и повернулся к Босху:
– Так что вы делаете, Босх?

33

Гилмор вертел карандаш, барабаня ластиком на его конце по столу. Босх не доверял детективам, которые делают записи карандашом. Но ГРВСП подгоняла факты и показания под ту картину, какую управление хотело представить общественности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93