Этот маневр моментально производил желанное действие, и сцена зака
нчивалась сердитым шепотом, тяжелым молчанием и такими движениями, точн
о кто-то кого-то отталкивал и не мог оттолкнуть. Нужно признаться, что я не
злоупотреблял своим влиянием, потому что мое вмешательство, очевидно, шл
о в пользу только виноватой стороны, которой являлся всегда муж, а я не хот
ел быть его тайным сообщником. Накануне разыгралась именно одна из таких
семейных бурных сцен, и поэтому утро было молчаливо-тяжелое. Меня интере
совало, как сегодня вывернется мой легкомысленный хозяин, который, как м
не было известно доподлинно, именно по утрам мучился угрызениями совест
и. И представьте себе, этот хитрец воспользовался смертью несчастного ка
натчика, чтобы помириться с женой! Он так громко его жалел, так вздыхал, вы
сказал столько хороших чувств и даже сам сбегал посмотреть на покойника
, чтобы удовлетворить разгоревшееся любопытство жены в качестве очевид
ца. По тону ее голоса я уже слышал, что ей просто лень сердиться и что ради п
овесившегося канатчика она готова совсем простить своего тирана. Мое пр
едположение скоро подтвердилось: послышался с его стороны ласковый шеп
от и уговариванье, а потом поцелуй. Одним словом, канатчик точно нарочно п
овесился именно в это утро, чтобы поссорившиеся накануне супруги помири
лись…
Ц И хорошо сделал этот канатчик, черт возьми! Ц слышался голос мужа.
Ц А если у него маленькие дети остались? Ц слезливо отвечала жена.
Ц Почему непременно дети и почему непременно маленькие?
Меня всегда удивлял тот быстрый переход, который совершался вслед за так
им примирением. Муж сразу делался другим человеком Ц уверенный тон, отв
еты полусловами, даже походка другая. Так было и теперь. Прощенный грешни
к, видимо, чувствовал себя прекрасно и даже, кажется, любезно ущипнул жену
, потому что она подавленно взвизгнула и засмеялась, но в этот трогательн
ый момент появилось третье лицо, которое вошло в комнату, не раздеваясь в
передней. По первым фразам можно было заключить, что это третье лицо было
своим человеком и притом, несмотря на сравнительно ранний час, было уже с
ильно навеселе и плохо владело заплетавшимся языком. По тону хозяина мож
но было заключить, что он не был рад неожиданному появлению гостя, которы
й в другое время мог бы явиться спасителем семейного счастья, а сейчас пр
осто не дал довести до конца счастливый момент. Сам гость упорно не желал
замечать ничего и добродушнейшим образом что-то сюсюкал, причмокивал яз
ыком и топтался на одном месте, как привязанная к столбу лошадь.
Все эти события совершенно вышибли меня из рабочей колеи, и я, вместо того
чтобы дописывать свою седьмую главу, глядел в окно и прислушивался ко вс
ему, что делалось на хозяйской половине, совсем не желая этого делать, как
это иногда случается.
Дальше я услышал, как хозяин что-то принялся рассказывать гостю, а тот одо
брительно мычал.
Ц Отлично… Одобряю! Ц повторял пьяный голос. Ц А я сейчас к нему пойду п
ознакомлюсь… да.
Ц Пожалуйста, оставьте, Порфир Порфирыч, Ц проговорила хозяйка. Ц Как
ое нам дело до других и какое мы имеем право мешать человеку?.. Наконец, я ва
с прошу, Порфир Порфирыч… Человек пишет, а вдруг вы ввалитесь, Ц кому же п
риятно в самом деле?
Ц Пишет? Та-ак… Ц тянул гость и с упрямством пьяного человека добавил:
Ц А я все-таки пойду и познакомлюсь, черт возьми… Что же тут особенного? В
едь я не съем.
Я понял, что разговор шел обо мне и что хозяин своим молчанием поощряет на
мерение гостя, Ц проклятый плут за мой счет хотел выдворить непрошенно
го гостя, докончить прерванную сцену супружеского примирения в окончат
ельной форме. Это меня, наконец, взбесило… Что им нужно от меня? Вот тебе и с
едьмая глава третьей части! Я приготовился так принять незваного гостя,
что он в следующий раз позабудет мой адрес. А тут чухонка Лиза заглянула в
мою дверь без всякой причины, ухмыльнулась и скрылась, как крыса, укравша
я кусок сала. Как хотите, это было уже слишком: за мой счет готовилось како
е-то очень глупое представление.
Ц Она дома… Ц послышался предупреждавший шепот Лизы, когда в коридорч
ике, отделявшем мою комнату от кухни, послышались какие-то шмыгающие шаг
и, точно чьи-то ноги прилипали к полу.

II

Ц Можно войти-с? Ц послышался голос за моей дверью, сопровождаемый пья
ным причмокиванием и сдержанным хихиканьем Лизы.
Ц Войдите…
В дверях показался лысый низенький старичок, одетый в старое, потертое о
сеннее пальто; на ногах были резиновые калоши, одетые прямо на голую ногу.
Обросшие бахромой, вытертые и точно вылощенные штаны служили только доп
олнением остального костюма, который, говоря откровенно, произвел на мен
я совсем невыгодное впечатление, и я даже подумал одно мгновение, что это
какой-нибудь благородный отец, собирающий пятачки. Но старичок улыбнулс
я самым веселым образом и даже лукаво подмигнул мне, когда, как-то по-теат
ральному, прочитал мне свою рекомендацию:
Ц Порфир Порфирыч Селезнев, литератор из мелкотравчатых… Прошу любить
и жаловать. Да… Полюбите нас черненькими… хе-хе!.. А впрочем, не в этом дело-
с… ибо я пришел познакомиться с молодым человеком. Вашу руку…
Бывают такие особенные люди, которые одним видом уничтожают даже пригот
овленное заранее настроение. Так было и здесь. Разве можно было сердитьс
я на этого пьяного старика? Пока я это думал, мелкотравчатый литератор ус
пел пожать мою руку, сделал преуморительную гримасу и удушливо расхохот
ался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14