Ц У меня, кроме высоких сапог и
пестрой визитки, ничего нет…
Ц Э, вздор! Можешь надеть мои ботинки и мои штаны. Если тебя смущает твоя п
естрая визитка, то пусть другие думают, что ты оригинал: все в черном, а ты н
е признаешь этого по твоим эстетическим убеждениям. Только и всего…
Это было еще то блаженное время, когда студенты могли ходить в высоких са
погах, и на этом основании я не имел другой, более эстетической обуви. Когд
а смущавший меня костюмерский вопрос был разрешен предложенным Пепкой
компромиссом, я опять повергся в бездну малодушия, сознавая свою полную
несостоятельность по части энтомологии. Пепко и тут оказался на высоте п
ризвания: он относился к ученым свысока. Единственным основанием для это
го могло служить только то, что он в течение трех лет своего студенчества
успел побывать в технологическом институте, в медицинской академии, а се
йчас слушал лекции в университете, разом на нескольких факультетах, пото
му что не мог остановиться окончательно ни на одной специальности. Самый
способ слушания лекций у Пепки превращался в жестокую критику профессо
ров, причем он любил выражаться довольно энергично: «балда», «старая под
ошва», «прохвост» и т. д. Пепко был вообще строг к ученым людям и, отправляя
меня на заседание Энтомологического общества, говорил в назидание:
Ц Я тебе открою секрет не только репортерского писания, но и всякого худ
ожественного творчества: нужно считать себя умнее всех… Если не можешь п
оддерживать себя в этом настроении постоянно, то будь умнее всех хотя в т
о время, пока будешь сидеть за своим письменным столом.
Все это, может быть, было и остроумно и справедливо, но я испытывал гнетуще
е настроение, отправляясь на свою первую репортерскую экскурсию. Я чувст
вовал себя прохвостом, который забирается самым нахальным образом прям
о в храм чистой науки. Вдобавок шел дождь, и это ничтожное обстоятельство
еще больше нагоняло уныние.
Энтомологическое общество заседало у Синего моста, в помещении министе
рства. Сановитый и представительный швейцар с молчаливым презрением пр
инял мое мокрое верхнее пальто с большим изъяном по части подкладки и мо
лча ткнул пальцем куда-то наверх. Зачем существуют пестрые пиджаки и скв
ерные осенние пальто с продырявленной подкладкой? Ах, сколько незаслуже
нных неприятностей я перенес именно от этих невиннейших по существу под
робностей мужской костюмировки… Памятуя наставления своего друга, я пр
инял вид оригинала, когда взбирался по широкой министерской лестнице во
второй этаж. С этим же видом я подошел к какому-то начинающему молодому че
ловеку, фигурировавшему в роли секретаря, и вручил ему свою верительную
грамоту от редакции «Нашей газеты». Он так же молча, как швейцар, указал мн
е на отдельный стол. Как новичок, я забрался слишком рано и в течение целог
о часа мог любоваться лепным потолком громадной министерской залы, гром
адным столом, покрытым зеленым сукном, листами белой бумаги, которые был
и разложены по столу перед каждым стулом, Ц получалась самая зловещая о
бстановка готовившегося ученого пиршества. У меня что-то заныло под лож
ечкой, и я начал чувствовать, что постепенно теряю свою оригинальность, к
ак человек, попавший на холод, теряет постепенно живую теплоту собственн
ого тела.
Прошло с четверть часа, пока я осмотрелся и заметил двух молодых людей, шу
шукавшихся в углу залы. Это были, видимо, начинающие ученые, которые забра
лись в качестве новичков тоже раньше других. Потом явились еще и еще, и я м
ог наблюдать, как наука росла на моих глазах. Потом явились среднего возр
аста жрецы науки, которые держали себя уже своими людьми. Они разговарив
али громко, фамильярно подавали руку секретарю и вообще проявляли такую
развязность, которая заставляла меня только завидовать, как неудавшего
ся оригинала. Заседание открылось только с прибытием ученой женщины, сол
идно занявшей главное место. Я не помню, как около моего столика точно из з
емли вырос какой-то юркий молодой человек в золотых очках, который спрос
ил меня без всяких предисловий:
Ц Вы от какой газеты? Прежде от «Нашей газеты» приходил сюда Молодин.
Шустрый молодой человек оказался представителем большой распростране
нной газеты и поэтому держал себя с соответствующим апломбом. Затем явил
ись еще два репортера Ц один прилизанный, чистенький, точно накрахмален
ный, а другой суровый, всклокоченный, с припухшими веками. Это уже было сво
е общество, и я сразу успокоился.
Не буду описывать ход ученого заседания: секретарь читал протокол преды
дущего заседания, потом следовал доклад одного из «наших начинающих мол
одых ученых» о каких-то жучках, истребивших сосновые леса в Германии, зат
ем прения и т. д. Мне в первый раз пришлось выслушать, какую страшную силу с
оставляют эти ничтожные в отдельности букашки, мошки и таракашки, если о
ни действуют оптом. Впоследствии я постоянно встречал их в жизни и невол
ьно вспоминал доклад в Энтомологическом обществе.
Тут же в первый раз я имел удовольствие видеть специально ученую ложь, ус
нащенную стереотипными фразами: «беру на себя смелость сделать одно зам
ечание уважаемому докладчику», «наш дорогой Иван Петрович высказал мне
ние», «не полагаясь на свой авторитет, я решаюсь внести маленькую поправ
ку» и т. д. Меня удивляло это обилие никому не нужных канцелярских слов и т
оржественно-похоронное выражение лиц всех этих Иванов Петровичей, фигу
рировавших здесь в роли столпов науки и отцов отечества.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14