Нужно оказать ему справедливость, Пепко читал мастерски
, а сегодня в особенности. Я хохотал до слез, поддаваясь его веселому настр
оению.
Ц «Он был среднего роста, с тонкой талией, обличавшей серьезную силу и ло
вкость»… Есть!.. «Но в усталых глазах (почему в усталых?) преждевременно св
етился недобрый огонек…» Невредно сказано: огонек! «Меланхолическое вы
ражение этих глаз сменялось неопределенно-жесткой улыбкой, эти удивите
льные глаза улыбались, когда все лицо оставалось спокойным». Вот учись, к
ак пишут…
Мы очень весело провели наш вечерний чай, позанимались еще часа два и, по п
рограмме, в девять часов улеглись спать.
Ц Я чувствую себя в положении боа-констриктора,
Боа-констриктор Ц змея и
з семейства удавов.
который только что сожрал целого теленка, Ц объяснял Пепко, кутая
сь в заношенном байковом одеяле. Ц Да… И вот страдания двадцать первого
сентября закончились.
Пепко жестоко ошибся: страданиям не суждено было закончиться.
Мы только что потушили свои лампы и приготовились заснуть, как было назн
ачено в нашей программе, но именно в этот критический момент в коридоре п
ослышались легкие женские шаги, а затем осторожный стук в двери черкеса.
«Войдите», Ц отвечал грубоватый мужской голос, а затем прибавил уже впо
лголоса совсем другим тоном: «Ах, это вы»… Дальше послышался сдержанный
шепот и что-то вроде поцелуя…
Ц А, черт… Ц обругался Пепко в пространство, тяжело ворочаясь на своей
кровати.
Благодаря тонкой дощатой стенке, отделявшей нашу комнату от комнаты чер
кеса, мы сделались настоящими мучениками. Стоявшая мертвая тишина чутко
подхватывала малейший шорох, точно наша комната превратилась в громадн
ый резонатор. А шепот продолжался, и ему аккомпанировал смущенно-счастл
ивый смех… Я напрасно прятал голову в подушку, напрасно Пепко прятался с
головой под одеяло, Ц мы были беззащитны. Если бы в соседней комнате крич
али и хохотали во все горло, было бы лучше, чем этот раздражавший полушепо
т, тихий смех и паузы.
Ц А, черт… Ц еще раз обругался Пепко, зажигая лампу. Ц Нет, это невозмож
но! Эти проклятые восточные человеки думают только о себе…
Обозленный Пепко надел сапоги и в виде демонстрации зашагал по комнате,
стуча каблуками. Но и это не помогло… Остановившись и прислушавшись, Пеп
ко поднял высоко плечи и заявил:
Ц Ведь то же самое было и третьего и четвертого дня, когда ты уходил из до
му… Но тогда приходили другие Ц я в этом убежден. По голосу слышу… О, прок
лятый черкес!.. Ты только представь себе, что вместо нас в этой комнате жил
а бы Анна Петровна?..
Пепко принял позу «последнего римлянина» к трагически воздел руки горе.
Кстати, в этой позе Пепко видел все свои права на блестящее будущее и горд
ился ей.

VII

Первые печатные строки… Сколько в этом прозаическом деле скрытой молод
ой поэзии, какое пробуждение самостоятельной деятельности, какое окрыл
яющее сознание своей силы! Об этом много было писано, как о самом поэтичес
ком моменте, и эти первые поцелуи остаются навсегда в памяти, как полуист
левшие от времени любовные письма.
Ц Сегодня ты отправляешься в Энтомологическое общество от «Нашей газе
ты», Ц сурово заявил мне Пепко в одно совсем непрекрасное «после-обеда».

Ц Что же я там буду делать? Ц откровенно недоумевал я.
Ц Будешь сидеть в заседании, запишешь доклад и прения, а завтра к утру со
ставишь отчет… Самое простое дело.
Ц Но ведь я по части энтомологии ни бельмеса не смыслю… Что-то такое о жу
чках, бабочках, козявках…
Ц Именно, наука о козявках, мушках и таракашках, а в сущности Ц вздор и ер
унда. Еще лучше, что ты ничего не смыслишь: будет свежее впечатление… А пуб
лике нужно только с пылу, горячего.
Ц Однако что же я буду писать, если незнаком даже с научной терминологие
й?
Ц Э, вздор… А впрочем, мне некогда.
Обстоятельства Пепки круто изменились к лучшему, и поэтому он относился
свысока и ко мне и к Федосье. Он где-то напечатал свою «Петлю» и, кроме того
, какие-то стишки, Ц последнее для меня было неожиданным открытием. Я не п
одозревал, что в Пепке самым скромным образом скрывался поэт… У меня даж
е явилось чувство зависти, когда Пепко принес номер уличного листка и по
казал мне свое произведение. Есть какое-то мистическое уважение к печат
ному слову, и я смотрел на стихи Пепки почти с благоговением, как и на его м
аленькие рассказы. Благодаря нахлынувшему богатству Пепко, во-первых, в
ыкупил свой жилет, во-вторых, отправился в ресторан обедать и по пути напи
лся и, в-третьих, возвращаясь домой, увидел в окне табачной лавочки гитару
, которую и приобрел немедленно, как вещь необходимую в эстетическом оби
ходе «Федосьиных покровов». Оказалось, что Пепко, кроме поэтического жар
а, владел сладким искусством тренькать на гитаре какие-то ветхозаветные
романсы и под аккомпанемент этого треньканья распевал «пшеничным тено
рком» очень жалобные и чувствительные строфы.
Ц Эстетика в жизни все, Ц объяснял Пепко с авторитетом сытого человека.
Ц Посмотри на цветы, на окраску бабочек, на брачное оперение птиц, на пла
тье любой молоденькой девушки. Недавно я встретил Анну Петровну, смотрю,
а у нее голубенький бантик нацеплен, Ц это тоже эстетика. Это в пределах
цветовых впечатлений, то есть в области сравнительно грубой, а за ней отк
рывается царство звуков… Почему соловей поет?..
Ц Послушай, Пепко, а в чем же я пойду в Энтомологическое общество? Ц спра
шивал я, прерывая эту философию эстетики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14