— Да, полчаса тому назад.Она не настаивала, и немного позже оба уже спали. Окно в спальню было открыто.На следующий день комиссар вошел в кабинет в девять часов, времени читать газеты не оставалось. Он было собрался их просмотреть, как зазвонил телефон. Он сразу узнал своего собеседника.— Мегрэ?— Да, господин судья.Это был Комельо, занимавшийся делом о пяти убийствах на Монмартре.— Это все правда?— Что вы имеете в виду?— То, что написано в утренних газетах.— Я их еще не видел.— Вы произвели арест?— Нет, насколько я знаю.— Я предпочел бы, чтобы вы сейчас же пришли ко мне.— Охотно, господин судья.Во время разговора вошел Люка. Он понял гримасу комиссара, когда тот сказал:— Скажи шефу, что я во Дворце и, наверное, не вернусь вовремя для доклада.Он пошел тем же путем, что вчера шли Лоньон, Люка и таинственный посетитель уголовной полиции, человек со шляпой перед лицом. В коридоре служащие суда, жандармы приветствовали его, обвиняемые и свидетели, ожидавшие приема, кивали головой.— Входите. Читайте.От Комельо можно ожидать всего. Он был взвинчен. Его усики дрожали от возмущения.Один заголовок гласил:«Поймает ли наконец полиция убийцу?»Другой:«Тревога на набережной Орфевр. Это маньяк Монмартра?»— Должен вам заметить, комиссар, что вчера в четыре часа дня я был здесь, в своем кабинете. Я был здесь и в пять, и в шесть часов. Я не уходил, занимаясь делами, до без десяти семь. Потом меня можно было найти дома, куда вы могли бы позвонить, затем у друзей, тем более что я оставил их адрес своей прислуге.Мегрэ слушал почтительно, не шевелясь.— Когда случается что-нибудь важное…Подняв голову, комиссар пробормотал:— Ничего важного не произошло.Комельо, которому трудно было уже остановиться, резко ударил газетами по руке.— А это? Вы хотите сказать, что все это выдумали журналисты?— Предположения.— Другими словами, ничего не произошло, а есть журналисты, которые предполагают о неизвестном, доставленном в ваш кабинет, и которого допрашивали в течение шести часов, и которого вы потом доставили в Сурисьер, и которого…— Я никого не допрашивал, господин судья. Комельо, казалось, был потрясен, ничего не понимал:— Вам следует объяснить, в чем дело, чтобы я, в свою очередь, мог доложить генеральному прокурору. Он первым делом позвонил мне…— Некто вчера в обществе двух инспекторов пришел навестить меня.— Это тот, кого задержали инспектора?— Речь идет о дружеском визите.— Именно поэтому этот человек скрывал свое лицо под шляпой?Комельо показал на фотографию, напечатанную на первых полосах газет.— Должно быть, случайность, механическое движение. Мы мило беседовали…— В течение шести часов?— Время быстро летит.— Вы заказывали бутерброды и пиво.— Так точно, господин судья. Снова удар газетами по руке.— Я достаточно хорошо информирован о ваших делах?— Несомненно.— Кто этот человек?— Прекрасный малый по имени Мазет. Пьер Мазет, работал у меня двенадцать лет и вот приехал сдавать экзамены. Для быстрого продвижения или от несчастной любви он попросился в Экваториальную Африку, где и прожил пять лет.Комельо, совсем запутавшись, смотрел на Мегрэ, нахмурив брови, думая, уж не насмехается над ним комиссар.— Ему пришлось покинуть Африку из-за лихорадки: врачи посоветовали вернуться. Когда он поправится, он, возможно, вернется в уголовную полицию.— И все это вы инсценировали, чтобы журналисты уверились, что что-то происходит?Мегрэ подошел к двери, убедился, что никто не подслушивает.— Да, господин судья, — сказал он наконец. — Мне нужен был человек с неброскими приметами или человек, неизвестный ни полиции, ни прессе. Бедняга Мазет сильно изменился за это время службы в Африке. Вы понимаете?— Не очень.— Я ничего не сказал прессе. Я не проронил ни слова о том, что этот визит имеет какое-нибудь отношение к убийствам на Монмартре.— Но вы не отрицали.— Я повторил, что не могу ничего сказать, и это было правдой.— И вот результат! — воскликнул судья, показывая на газеты.— Именно такой результат я и хотел получить.— Без моего ведома, как обычно. Не посвятив меня…— В конце концов, господин судья, зачем вам делить со мной ответственность?— На что вы надеетесь?Мегрэ, зажав трубку в зубах, с задумчивым видом раскурил ее и медленно произнес:— Я еще не знаю, господин судья. Я просто надеюсь, что из этого что-нибудь выйдет.Комельо совсем растерялся и теперь уставился на трубку Мегрэ, к которой никак не мог привыкнуть. Мегрэ был единственным человеком, курившим в его кабинете, и судья рассматривал это как своего рода вызов.— Присаживайтесь, — произнес он наконец с сожалением.И прежде чем сесть самому, он направился открыть окно. Глава 2Теории профессора Тиссо В прошлую среду вечером Мегрэ с лесной отправились к соседям на улицу Пикпюс. Обычай ежемесячных вечеров у доктора Пардона был заведен чуть больше года тому назад и продолжался с небольшими изменениями до сих пор.Пардон, как правило, кроме четы Мегрэ, приглашал того или иного своего коллегу, почти всегда человека интересного, известного как личность, прославившаяся своими открытиями, и всегда комиссар оказывался в обществе какого-нибудь профессора или великого ученого.Поначалу он чувствовал себя не совсем в своей тарелке, потому что его все время расспрашивали, учили, задавали бесчисленные вопросы. Всем хотелось с ним поговорить, им было любопытно. Но вскоре они находили общие темы, и беседы после ужина, за старым ликером, в тихом салоне Пардона с открытыми окнами, выходящими на многолюдную улицу, продолжались до поздней ночи.Не раз во время этих бесед его визави серьезно смотрел на Мегрэ и спрашивал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32