— Войдите! — крикнул комиссар.Вошла Марта Жюссеран. Она очень удивилась, увидев столько людей в кабинете. Посмотрела сначала на Мегрэ, потом на мужчин, нахмурилась, когда ее взгляд остановился на Монсине.Все затаили дыхание. Она побледнела, когда поняла, в чем дело, и осознала, какая ответственность ложится на ее плечи. Эта мысль так огорошила ее, что она готова была расплакаться.— Не спешите, — посоветовал ей комиссар ободряющим тоном.— Это он, не так ли? — пробормотала она.— Вам это лучше знать, чем кому-либо. Ведь вы единственная, кто видел его.У меня впечатление, что это он. Я уверена в этом. И все же…— Что все же?— Я хочу посмотреть его в профиль.— Встаньте в профиль, господин Монсин.Он повиновался, ни один мускул не дрогнул на его лице.— Теперь я почти совсем уверена. Он не так был одет. Совсем другое выражение глаз…— Сегодня вечером, мадемуазель Жюссеран, мы привезем вас на то место, где вы видели своего обидчика. Посмотрите на него при том же освещении и, может быть, в той же одежде.Инспектора уже обшаривали все закоулки Парижа в поисках злополучного костюма.— Я вам больше не нужна?— Нет. Спасибо. А вы, господин Монсин, можете сесть. Сигарету?— Спасибо. Я не курю.Мегрэ оставил его под присмотром Лапуэнта, приказав не спрашивать ни о чем, не разговаривать с ним и отвечать уклончиво, если тот все-таки о чем-нибудь спросит.В кабинете инспекторов комиссар увидел Лоньона, пришедшего за указаниями.— Пройди в мой кабинет и посмотри на всякий случай на типа, который там находится вместе с Лапуэнтом.А он тем временем позвонил судье Комельо, зашел на минуту к начальнику управления, чтобы ввести его в курс дела. Потом нашел задумавшегося Лоньона, словно тот тщетно пытался что-то вспомнить.— Ты знаешь его?Лоньон работал в комиссариате квартала Гранд-Карьер уже двадцать два года. Он жил метрах в пятистах от дома, где родился Монсин.— Уверен, что я его уже видел. Но где? При каких обстоятельствах?— Его отец был мясником на улице Коленкур. Он умер, но мать еще живет в том доме. Пойдем со мной.Они сели в одну из небольших машин уголовной полиции, и шофер-инспектор довез их до Монмартра.— Я все стараюсь вспомнить. Уверен, что знаю его. Я бы поклялся, что между нами что-то было.— Может быть, ты когда-нибудь штрафовал его?— Нет, не это. Но я еще вспомню.Лавка была все еще на месте. В ней — три или четыре продавца и пухленькая кассирша.— Мне идти с вами?— Да.Лифт был тесен. Когда они вошли, консьержка бросилась к ним.— Вам кого?— Мадам Монсин…— На пятом этаже.— Я знаю.Дом, хотя и хорошо сохранился, разительно отличался от таких же, расположенных на бульваре Сен-Жермен. Более узкая лестничная клетка, одинаковые двери, натертые до блеска ступеньки без ковриков, визитные карточки, заменявшие медные таблички.Открывшая дверь женщина оказалась гораздо моложе, чем ожидал Мегрэ. Она была худой и нервной.— Что вам угодно?— Комиссар Мегрэ, уголовная полиция.— Вы уверены, что вам нужна именно я?Насколько ее сын был светел, настолько она была темноволосая, с маленькими горящими глазами и пушком на верхней губе.— Входите. Извините, я убиралась.Обычная квартира. Маленькие комнаты. Мебель времен замужества ее хозяйки.— Вы видели своего сына вчера вечером? Что нужно полиции от моего сына?— Потрудитесь ответить на мой вопрос.— Почему я должна была его видеть?— Я думаю, он приходил иногда к вам?— Часто.— С женой?— Не представляю, к чему все эти вопросы? Она не пригласила их сесть, видимо, ожидая, что их беседа не будет продолжительной. Стены был» увешаны фотографиями Марселя Монсина разного возраста, некоторые из них были сделаны в деревне. Мегрэ заметил также картины и рисунки Монсина, сделанные им в детстве.— Приходил ваш сын вчера вечером?— Кто вам это сказал?— Он приходил?— Нет.— А ночью?— У него нет привычки приходить ко мне ночью. Не объясните ли, что значат эти вопросы. Я у себя дома и вольна поступать, как мне вздумается.Мадам Монсин, к сожалению, должен сообщить, что ваш сын подозревается в совершении пяти убийств в течение последних месяцев.Она уставилась на него, выпучив глаза.— Что вы сказали?— У нас есть веские основания предполагать, что это он убивал женщин на Монмартре и прошедшей ночью совершил новое покушение.Она затряслась, но у Мегрэ промелькнула мысль, что она разыгрывает комедию. Ему показалось, что ее реакция непохожа на реакцию матери, узнавшей такую весть.— Посмейте только осудить моего Марселя! Нет, это неправда; он невиновен, он чист, как.Она глядела на фотографии сына и продолжала говорить:— Посмотрите на него! Посмотрите и не спешите выдвигать против него такие чудовищные обвинения…— Значит, ваш сын в эти сутки здесь не появлялся, не так ли?Она с силой повторила:— Нет, нет и нет!— Когда вы видели его в последний раз?— Я не помню.— Вы не запоминаете его визиты?— Нет.— Скажите, мадам Монсин, не болел ли ваш сын какой-нибудь тяжелой болезнью в детстве?— Ничем серьезнее кори и бронхита. А что вы думали я скажу? Что он сумасшедший? И был им все время?— Вы давали согласие на женитьбу?— Да. Это была такая глупость с моей стороны. Только я…Она не кончила фразы, вырвавшейся у нее, казалось, против воли.— Это вы организовали свадьбу?— Теперь неважно.— И сейчас вы не в ладах со своей невесткой?— Какое вам дело до этого? Личная жизнь моего сына не касается никого: слышите, ни меня, ни вас. Если эта женщина…— Что, если эта женщина?..— Ничего! Вы арестовали Марселя?— Он у меня в кабинете на набережной Орфевр.— В наручниках?— Нет.— Вы посадите его в тюрьму?— Возможно. Очень возможно. Девушка, на которую он напал этой ночью, узнала его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32