— Ваш муж работает в этой комнате?— Да.Она открыла боковую дверь в довольно просторный кабинет, окна которого выходили на бульвар Сен-Жермен. Мегрэ заметил там доски для рисунков, рулоны бумаги, разложенные или свернутые макеты странного вида, похожие на театральные декорации.— Он много работает?— Даже слишком, что вредно для здоровья. А оно у него никогда не было крепким. В это время года мы должны были поехать в горы, как и в прошлые годы, но он получил заказ и не смог взять отпуск.Мегрэ редко приходилось встречать такую спокойную, уравновешенную женщину. Разве не должна была она встревожиться, зная из газет об убийце с Монмартра и что Мегрэ ведет расследование этого дела, увидев комиссара в их доме? Но она лишь с любопытством наблюдала за столь известным человеком, сохраняя невозмутимый вид.— Я пойду посмотрю, готов ли он.Мегрэ, удобно расположившись в кресле, набил трубку, медленно раскурил ее и переглянулся с Лапуэнтом, которому не сиделось на месте.Когда дверь, за которой скрылась мадам Монсин, вновь открылась, в комнате появился мужчина, казавшийся таким молодым, что можно было подумать, что произошла ошибка.Он был одет в домашний костюм нежного бежевого цвета, так гармонирующий с его светлыми волосами, бледным лицом, голубыми глазами.— Прошу прощения, господа, что заставил вас ждать. — Улыбка, хрупкая и инфантильная, появилась на его губах. — Моя жена разбудила меня, сказав…Разве той не интересно было знать о цели визита к ним в дом двух полицейских? В комнату она не возвратилась. Может быть, она подслушивала у двери, которую только что затворил ее муж.— Последнее время мне пришлось много работать над декорацией огромной виллы, которую один из моих друзей построил на нормандском побережье…Вынув из кармана батистовый носовой платок, он вытер им лоб, губы от блестевших на них капелек пота.Он посмотрел в окно, заметил, что небо было свинцового цвета.— Даже раскрытые окна не спасают от духоты. Надеюсь, что после грозы будет легче дышать…— Прошу прощения, — начал Мегрэ, — мне надо задать вам несколько нескромных вопросов. Я бы хотел прежде всего посмотреть на костюм, в котором вы были вчера.Это, казалось, застало его врасплох, но тем не менее не испугало. Глаза у него немного расширились. Он поджал губы:— Забавная идея!Направляясь к двери, он бросил:— Вы позволите на минуту?Он отсутствовал всего полминуты и вернулся с хорошо отглаженным костюмом серого цвета. Мегрэ осмотрел его инашел внутри кармана бирку с именем маленького портного с улицы Вано.— Вы были в нем вчера?— Конечно.— Вчера вечером?— Да, после обеда. Перед работой я переоделся в домашний костюм. Я работаю по ночам.— Вы никуда не ходили после восьми часов вечера?— Я был в кабинете до двух или до половины третьего. Это объясняет вам, почему я спал, когда вы пришли. Я нервный человек, и мне надо долго спать.Он старался говорить убедительным тоном и больше походил на студента, чем на мужчину, которому за тридцать.Вблизи, однако, можно было заметить печать усталости на его лице, что никак не сочеталось с его юным видом. Во всем его облике было что-то болезненное, выцветшее, но это придавало ему определенное очарование, которое могло бы привлекать зрелых женщин.— Могу я попросить вас показать мне весь ваш гардероб? На этот раз он внутренне напрягся и, казалось, готов был решительно протестовать и ответить отказом.— Если вы желаете. Пойдемте со мной…Если его жена и подслушивала у двери, у нее было достаточно времени, чтобы удалиться от нее. Мегрэ увидел ее в конце коридора беседующей со служанкой в светлой и современной кухне.Монсин толкнул дверь в спальню светло-коричневого цвета с диван-кроватью посередине. Комната была погружена в полумрак. Монсин отдернул занавеси, открыл дверцы встроенных в стены шкафов.Шесть костюмов были тщательно отутюжены, словно их ни разу не надевали или они только что побывали в прачечной; три пальто, включая демисезонное, не считая смокинга и фрака.Однако костюма из материи, образец которой лежал в кармане Лапуэнта, не было.— Дай мне образец, — попросил комиссар. И протянул хозяину.— Прошлой осенью вам портной сшил костюм из этой материи. Вы помните?Монсин рассматривал кусочек материи.— Я припоминаю.— Что с ним стало?Он, казалось, раздумывал.— Я вспомнил, — сказал он наконец. — Кто-то мне прожег его сигаретой на автобусной площадке.— Вы отдали его в починку?— Нет. Я ненавижу хоть чуть испорченные вещи. Это похоже на манию, но такое у меня с детства. Еще ребенком, помнится, я не мог играть, если на игрушке была хоть одна царапина.— Вы выбросили костюм? Хотите сказать, что выкинули его в мусорный ящик?— Нет. Я отдал его.— Сами?— Да. Я взял его с собой на прогулку, что иногда со мной случается, и отдал его бродяге.— И давно это было?— Дня два-три тому назад.— Точнее?— Позавчера.В правой части шкафа правильными рядами расположились туфли, ящики с рубашками, бельем, пижамами и платками. Все было в образцовом порядке.— Где туфли, которые вы надевали вчера вечером?Он не дрогнул, не выдал себя.— Я не надевал туфель, кроме этих домашних, потому что работал в кабинете.— Вы можете позвать прислугу? Пройдемте в гостиную.— Одиль! — крикнул Монсин, повернувшись в сторону кухни. — Вас просят зайти сюда на минутку.Она, должно быть, недавно приехала в Париж, вид у нее был явно деревенский.— Комиссар Мегрэ желает задать вам несколько вопросов. Прошу вас ответить на них.— Хорошо, мосье.Она тоже выглядела спокойной, с любопытством бросая взгляды на комиссара, о котором часто писали газеты.— Вы спите в квартире?— Нет, мосье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32