— Она лжет. Я хочу видеть ее. Я хочу увидеть ее и сказать…Это была четвертая или пятая фраза, начав которую, она недоговаривала до конца. Глаза ее были сухи и блестели от гнева или нервной лихорадки.— Подождите меня. Я еду с вами.Мегрэ и Лоньон переглянулись. Ведь ее не приглашали. Здесь она решала. Было слышно сквозь приоткрытую дверь, как она одевалась.— Если вас стесняет мое присутствие, я поеду на метро.— Предупреждаю, что инспектор останется здесь и осмотрит квартиру.Она посмотрела на худощавого Лоньона с видом, будто собиралась взять его за шиворот и выставить вон.— Он?— Да, мадам. Если хотите удостовериться, я представлю ордер на обыск.Ничего не ответив, она направилась к двери и бросила:— Пойдемте!Выйдя уже на лестничную площадку, она обратилась к Лоньону:— А вас я, кажется, где-то видела. Если, не дай бог, вы что-нибудь разобьете или перевернете все вверх дном в моих ящиках…Всю дорогу, сидя рядом с Мегрэ в машине, она бормотала себе под нос:— А, нет, не выйдет… Пойду к начальству, если потребуется… К министру, к президенту республики… Газеты напечатают то, что я им скажу…В коридоре уголовной полиции фотографы, было, бросились со своей техникой к ней, но она на них так взглянула, что они вынуждены были отступить.— Сюда.Очутившись в кабинете Мегрэ, где, кроме дремавшего Лапуэнта и ее сына, никого не было, она остановилась, посмотрела на него, облегченно вздохнула и, подходя к нему, сказала:— Не бойся, Марсель. Я здесь.Монсин поднялся и с упреком посмотрел на Мегрэ.— Что они сделали с тобой? Они не тронули тебя?— Нет, мама.— Они дураки! Это говорю тебе я: они дураки! Я найду лучшего адвоката в Париже. Цена не играет никакой роли. Я отдам все, что у меня есть. Я продам дом. Я буду побираться на улице.— Успокойся, мама.Он не смел поднять глаза и, казалось, извинялся перед полицейскими за поведение матери.— Ивонна знает, что ты здесь?Она оглянулась. Как, в такой момент ее невестки нет рядом с мужем?!— Она знает.— И что она сказала?— Присаживайтесь, мадам…— Мне нечего присаживаться. Я хочу, чтобы вы вернули мне сына. Пойдем, Марсель. Они пожалеют, если посмеют, если посмеют задержать тебя.Сожалею, но отвечу «нет». Итак, вы его задерживаете?Во всяком случае, он находится в распоряжении правосудия.— Это то же самое. Вы хорошо подумали? Вы уверены в своих возможностях? Предупреждаю, что я этого так не оставлю и переверну вверх дном…— Потрудитесь сесть и ответить на несколько вопросов.— Ни за что!На этот раз она подошла к сыну и обняла его.— Не бойся, Марсель. Не унывай. Твоя мать тут. Я с тобой. Скоро ты будешь со мной.И зло посмотрев на Мегрэ, с решительным видом направилась к двери. Лапуэнт ждал указаний. Мегрэ кивком велел отпустить ее, и было слышно, как в коридоре она бог весть что кричала журналистам.Ваша мать, кажется, очень любит вас.— Кроме меня, у нее никого нет.Она была очень привязана к вашему отцу?— Он открыл рот, чтобы ответить, но предпочел промолчать, и комиссар понял его.— Каков человек был ваш отец?Он вновь заколебался.— Ваша мать была несчастлива с ним?Наконец он глухо проронил:— Он был мясник. Вы стыдитесь этого?— Прошу, господин комиссар, не задавайте мне подобных вопросов. Я знаю, куда вы клоните. Я могу сказать вам, что вы ошибаетесь. Видели, в какое состояние вы повергли мою мать…Она сама довела себя.Думаю, что где-нибудь на бульваре Сен-Жермен или рядом, ваши люди проделывают то же самое с моей женой? Теперь пришел черед промолчать Мегрэ.Она вам ничего не скажет. Как и моя мать. Не больше, чем я. Допрашивайте меня, сколько хотите, но оставьте их в покое.— Сядьте на место.— И надолго?— Вероятно.— Я, наверное, не могу ни есть, ни пить?— Что бы вы хотели?— Воды.— Не желаете пива?— Ни пива, ни вина. Я вообще не пью спиртного.— И не курите, — задумчиво сказал Мегрэ. Он отозвал Лапуэнта к двери:— Начни допрос с маловажных вопросов, не углубляйся в суть дела. Расспроси его о костюме. Выясни, чем он занимался второго февраля, третьего марта, во все дни, когда были совершены убийства на Монмартре. Выясни, видел ли он мать в это время, если да, то когда, днем или вечером, и почему мамаша с невесткой в ссоре…А сам отправился обедать в пивную «Дофин», где, усевшись за столик, выбрал телячье рагу. Потом позвонил жене и сказал, что задержится. Попытался дозвониться до профессора Тиссо. Ему очень хотелось увидеть его, поговорить, как тогда, в гостиной» Пардона. Но Тиссо был занят. К тому же у Мегрэ не было к нему определенных вопросов.Неизвестно отчего, но Мегрэ устал и был меланхоличен. Испытывал чувство, что цель совсем близка. Против ожидания все произошло гораздо быстрее, чем можно было предположить. Марта Жюссеран узнала его, а то, что она была не очень категорична, объяснялось ее сомнениями в своей правоте.История с костюмом, отданным бродяге, еще не прояснилась. Однако скоро все станет известно: бродяг в Париже не так уж много, и все они были более или менее известны полиции.— Я вам больше не нужен, шеф? — это был Мазет, так блестяще сыгравший роль убийцы и теперь оказавшийся без дела. — Я из управления. Мне показали этого типа. Вы думаете, это он?Мегрэ пожал плечами. Прежде всего, он должен понять. Легко понять человека, совершившего насилие или далее убившего другого в драке, в порыве гнева, из зависти или чтобы завладеть наследством. Такие преступления, так сказать, обыденные, раздражали его, но не очень волновали.— Идиоты! — обычно ругался он.Мегрэ считал, что, если преступник достаточно умен, ему совсем необязательно убивать свою жертву. Он мог влезть в их шкуру, восстановить ход их мыслей, цепочку эмоций.Перед Марселем Монсином же он чувствовал себя новичком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32