Мне отвечает тихий шелест губ.— Кто-нибудь из вас знает французский? — спрашиваю я.Худой человечек в черном произносит застенчиво:— Немного… Я преподаватель…— Очень рад.— Позвольте представиться — Робсон…— Комиссар Сан-Антонио. Я из французской полиции, провожу расследование для страховой компании по поводу дорожно-транспортного происшествия, жертвой которого был господин Даггл…— А! Отлично.Он очень любезен, этот учитель. Страшно застенчивый, смешной и очень молодой. С головой слишком быстро выросшего юноши, отупевшего от учебы. Я так понимаю, что он пришел поглазеть на работу кузнеца ради развлечения, вместо того чтобы кадрить местных тоскующих красавиц…— Мы могли бы поговорить с вами спокойно?Мы выходим.— Видите ли, господин… э-э…— Робсон!— Да, так вот, господин Робсон, мне хотелось бы узнать кое-что о самом Даггле. Прежде всего, чем он занимается?Учитель задумывается.— Он делает радиоконденсаторы.— И на этом можно заработать?— Думаю, да. Он работает на заграницу. Это специальная модель, кажется, которую он сам разработал, и она хорошо продается во Франции и Бельгии…Мне кажется, что я сплю.— Видите ли… радиоконденсаторы… Я всегда думал, что их выпускают на специализированных заводах. Вы так не считаете, господин… э-э…— Робсон.— Нет, господин Робсон?— Да… — бормочет он. То, что он мне только что сказал, открывает такие горизонты!— Будьте любезны, господин Ронсон…— Робсон!— Да, господин Робсон, не могли бы вы пойти со мной к Дагглу? Вы будете переводчиком.— Хорошо…Он правда очень любезен. Будь у меня связи в британском министерстве просвещения, я бы начал хлопотать о его повышении по службе! * * * Дагтл сам выходит открывать.Я быстро понимаю, что правильно сделал, пригласив с собой учителя. Это для Дагтла определенный психологический удар, поскольку учитель в деревне — даже английской — лицо значимое и мое появление в его компании весьма смахивает на официальный визит!— Переведите Дагглу, — говорю я, решая, по своему обыкновению, врезать сразу под дых.Я стараюсь сконцентрироваться, чтобы собрать воедино основательно перемешанные мысли…— Скажите ему, что мне хорошо известно, что он член банды, торгующей наркотиками.Бедняга учитель аж подпрыгивает. Но Даггл с почтением его слушает. Потом бледнеет и отвечает с жаром.— Остынь, папаша! — кричу я, будто тот меня понимает. — Он отрицает? — спрашиваю я у учителя.— Да…— Скажите ему, что это бессмысленно: у меня есть доказательства. Он прячет большие дозы кокаина в свои замечательные конденсаторы — ловкий способ вывозить наркотики.Ну, теперь я жму до конца, поскольку мне уже все ясно и я уверен в своей правоте. Я вдруг обнаруживаю в себе тот самый внутренний подъем, который дает потрясающие результаты в конце расследований. В этот момент я чувствую себя великолепно. Согласитесь, что это огромное удовлетворение — воссоздать правду! Расхождение во мнениях во время допроса — еще один козырь в моих руках, поскольку дает мне возможность конкретизировать мысль.Я говорю как медиум, с закрытыми глазами, не обращая внимания на учителя, который с грехом пополам пытается перевести то, что слышит…— Он был в контакте со Стендли, аптекарем, Стоуном, Хиггинсом, Мартой Обюртен. Однажды вместе с Мартой они решили схитрить и оставить для себя небольшое количество кокаина, чтобы загнать налево… Девушка взялась толкнуть дурь, припрятанную Дагглом.— Позвольте, — робко прерывает меня учитель, — но что означает «загнать налево», «дурь» и «толкнуть».Я отмахиваюсь от его словарных затруднений, как от мухи…— Не обращайте внимания, он прекрасно понимает, что я говорю… Одним словом, они вели торговлю сами по себе. Но только хозяева все-таки заметили и решили ликвидировать Даггла, поскольку он стал опасен… Он мог попасться, и тогда бизнесу крышка. Происшествие было не случайностью, а покушением! Но оно провалилось, однако послужило предупреждением Дагглу. Они не могли его замочить прямо так, сразу после неудавшейся попытки, поскольку внимание полиции привлекло бы убийство свидетеля…Я щелкаю пальцами, открываю глаза и в упор смотрю на радиомастера.Он упал в кресло и говорит, говорит…— Что он там лепечет?У учителя на лице отвращение. Он отворачивает голову от Даггла и смотрит на него только боковым зрением, чтобы не упускать из виду, что тот вещает, и переводит на одном дыхании:— Он признает… Он говорит, что был всего лишь игрушкой в их руках, он ничего не знал…Я думаю о Марте.Ей это дорого обошлось. Они ее отравили, и теперь у нее на животе растет огород…— Хорошо. Теперь вопрос ребром, как говорят самураи, — прерываю я деревенского полиглота. — Куда уходили эти замечательные конденсаторы?Ответ:— Адреса разные. Но во всяком случае, всегда на привокзальные склады, то во Франции, то в Бельгии, то в Италии.— Вы знаете Хиггинса? Ответ:— Я видел его один или два раза…— Где он прячется? Ответ:— Не знаю.— Были ли у него особые приметы? Ответ:— Французский акцент. Тут я торможу… Это очень интересное обстоятельство.— Знаете ли вы Ролле, Эммануэля Ролле? Ответ:— Я иногда видел его вместе с Мартой…— Был ли он членом банды Стоуна? Ответ:— Я не знаю…— Во время так называемого происшествия он был один в машине? Ответ:— Нет. Он был с Хиггинсом.— Кто вел машину? Ответ:— Хиггинс…Я испускаю крик, как гладиатор после победы. Итак, осужденный не лгал. Эммануэль Ролле невиновен! Я подозревал, что именно так и было, только думал, что несчастный случай произошел по вине Марты и, чтобы спасти ей жизнь, Ролле взял вину на себя…Но все пока окутано толстым покровом тайны…— Хорошо… — говорю я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37