Обиделся парень. Но и силища у него, я вам доложу! У меня летят искры из глаз, и я чувствую вкус крови во рту. Этот ишак разбил мне губу. Меня охватывает ярость. Я вспоминаю малышку Грейс, которую этот подонок в замшевом жилете отравил так же, как травят крыс. Мало того, он хотел отравить и меня… И этот гад еще жив! С каким удовольствием я разобрался бы с этой сволочью, с этим сукиным сыном! Я сажусь.— Ничего, ты мне за все ответишь! — обещаю я, вытирая ладонью кровь, вытекающую из губы.— Да, да, у святого Петра, — ржет он весело, — когда придет мой час примкнуть к тебе, но только твой час уже пробил… Забей мне там местечко!— Не беспокойся, забью и даже нагрею!— Твои глупости мне уже осточертели! Может, скажешь что-нибудь новенькое?Он стоит передо мной со страшными глазами, поскольку в дополнение они еще и обведены кругами, переливающимися всеми цветами радуги, как нефтяные пятна на грязных лужах.Ситуация приказывает мне идти на хитрость. Но мне не хочется хитрить… Я делаю короткий бросок и бью ему четко под дых. Он снова исполняет номер проколотой шины.— Стойте! — кричит Стоун.Что-то блестит в его руке. Если вы приглядитесь, то сами увидите, что это изящная никелированная пушка.Это обстоятельство заставляет меня быть серьезным.Замшевый Жилет поднимается с пола, ловя воздух ртом.— Замочу падлу! — гудит он в нос.— Нет, — артачится Стоун, — не так сразу!Он вынимает из кармана наручники.— Ну-ка надень, это его успокоит!По тому, как он это говорит, понятно, что он не очень доверяет физическим возможностям своего замшевого быка с подбитым глазом. Безусловно, в другой ситуации они просто бы меня продырявили…
Дальше сопротивляться бесполезно. Я у них в руках. Первый раунд не в мою пользу, но надо продержаться до конца. Умей проигрывать!— Давай сюда свои лапы!Я подчиняюсь.Клик-клак!И вот, пожалуйста, закованный легавый.Ну и изменчива же жизнь! * * * — Поднимемся на мостик! — решает Стоун. — Там будет удобнее разговаривать.Замшевый Жилет с подбитым глазом открывает дверь, я следую за ним, чувствуя упирающийся мне в спину ствол пистолета в руке Стоуна.Милая прогулка по переходам и палубам великолепной океанской яхты. Повсюду начищенная до блеска медь и лакированное дерево…Очевидно, эта шикарная посудина принадлежит папаше Стоуну.Мы поднимаемся на мостик. Дует довольно резкий бриз со стороны берега. И далеко-далеко на горизонте еле видна черная полоска, означающая землю. Нетрудно понять, зачем Стоун привез меня сюда… Здесь, в открытом море, он может делать со мной что угодно, не боясь, что его побеспокоят… А какой прекрасной могилой является океан! Пятьдесят килограммов на ноги — и привет, комиссар! До встречи на небесах, как говорит блондин в жилете…В Англии, чтобы обвинить человека в убийстве, нужен труп. А мой труп будет служить кормом для рыб. Девяносто килограммов полицейского могут заменить всех дафний Ла-Манша, да еще и останется!Блондин ударом под ребра сажает меня в плетеный стул, хрустнувший под моим весом.Стоун приступает к делу:— Комиссар, для меня очень важно знать, как вы нашли мой сейф и кто дал вам шифр от замка. Теперь вы мне все равно это скажете. Мы здесь одни. Вы можете кричать сколько угодно — никто вас не услышит.— Да, это верно, — соглашаюсь я, — когда уединяешься, чувствуешь себя в безопасности.Старый хмырь не обращает внимания на мои слова.— Мне нет смысла возиться с вами, так как вы в моей полной власти и вам не удастся вырваться от нас живым…Он приближает свою физиономию к моей, так что я чувствую его нездоровое дыхание. У старика явно нелады с желудком.— Но только, — продолжает он, — есть несколько возможностей умереть… Самое легкое — получить пулю в затылок, что я вам и предлагаю в случае, если вы нам все скажете. И есть пытки… Известные, общепринятые… Есть и другие, которые всегда может придумать человек с воображением, вы понимаете?Я молчу как немой.— Вам есть что мне сказать? — спрашивает он.— Да, — киваю я.— Ну слава богу! Говорите!— Стоун, у вас пахнет изо рта! Он подскакивает.— Что?— У вас воняет изо рта, и вы желтого цвета. Держу пари на что хотите, что у вас рак печени и ни одна приличная девушка не подойдет к вам ближе чем на километр.Стоуна охватывает дикая ярость. Если бы вы его видели, то сказали бы, что он как взбесившаяся шавка. Сначала он начинает что-то быстро верещать писклявым голосом по-английски, брызгая слюной, а затем вынимает из кармана нож — не больше перочинного — и водит им по моему лицу.— Стоун, — укоризненно произношу я как можно спокойнее, — что за манеры для человека в летах! Посмотрите на себя. Я бы не удивился, если бы узнал, что вы педик…На какое-то время воцаряется полная тишина. Слышен лишь плеск воды о борт яхты да шум волн. В трех метрах от нас кабина управления с рулевым-негром за штурвалом. Он даже не смотрит в нашу сторону. Ему наплевать, что творится за его спиной. Он здесь, чтобы рулить, вот и рулит…Других матросов не видно… Стоун, видно, распорядился, чтобы нам не мешали на мостике. Все, что я вижу, кроме наших стульев, это широкий заборник воздуха для трюма.Блондин в жилете вытаскивает из кармана платок и вытирает заплывшие глаза.— Патрон, — тяжело хрипит он, — я думаю, что вы наконец отдадите его мне…Стоун делает несколько шагов, прогуливаясь в задумчивости, руки за спиной.— Сними-ка один браслет! — приказывает он Замшевому Жилету.Стоун упирает свой пистолет мне в живот, как бы говоря, что мне, собственно, нечего надеяться на свою болтовню. Он мне уже один раз доказал, что у него великолепная реакция.Блондин в замше снимает один наручник, как велено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37