Прокричав еще раз полицейским, чтоб оставили в покое ее мужа, хотя е ним уже никто не говорил, она медленно направилась в глубь двора.
— Высокий, крепкий парень е черной шевелюрой,— добавил толстяк, буравя глазами хозяина.
— С черной шевелюрой?! Это был я! — радостно воскликнул Элио.— Я покажу свою свадебную фотографию!.. И еще одного брюнета видели возле Гонолулу под Вашингтоном.
Но толстяк продолжал в упор смотреть на хозяина дома.
— Только и забот у меня, что разглядывать, какого цвета глаза у всех, кто шляется по двору,— недовольно сказал Альварес, собираясь вернуться в дом. Но «красавчик» преградил ему дорогу и угрожающе произнес:
— Вы прекрасно знаете и своих жильцов, и тех, кто к ним приходит...
Прислушиваясь к этому разговору, Антонио украдкой наблюдал за Стеллой. Та остановилась возле развешанного белья и обернулась, словно за тем, чтобы вмешаться в препирательства хозяина с полицейскими. Убедившись, что те на нее не обращают внимания, ловкими движениями набросила мокрую простыню поверх клетчатой рубахи и подошла к тетушке Лоле.
— Я и во двор-то уже несколько дней не выходил, подагра замучила,— мрачно пожаловался хозяин.— Вы знаете, что такое подагра?! — Он обращался и к одному, и к другому полицейскому.— Ванночки делал, бычьей желчью колени мазал, змеиным ядом, и даже массаж мне делала массажистка. О мама миа! Чем все это закончилось! Какой там парень в клетчатой рубашке!
Полицейские некоторое время еще потоптались во дворе. Но никто не видел черноволосого парня ни в клетчатой, ни в полосатой рубашке. Наконец полицейские ушли, провожаемые насмешливыми взглядами обитате-лей двора, очень довольных, что им удалось отшить стражей порядка.
Антонио все еще сидел на ступеньках, ведущих в подвал, не в силах подняться после пережитого. Значит, он все же был прав. Разве мог Джованни честно заработать столько денег, без всяких связей найти работу, да еще такую, чтобы хватило на уплату чужих долгов? А как же Лаура? Что будет с бедной девочкой?
Рада и счастлива — вернулся возлюбленный, до остального и дела нет. Что с нее возьмешь? Но как он, проживший век, поверил, что судьба вдруг улыбнулась им, беднякам? Как ему, Антонио, теперь быть?
Он поднял голову, словно ждал чьего-то совета. Однако соседи были заняты разговорами, хоть он догадывался, что судачили о Джованни...
Но почему он, Антонио, сидит, почему размышляет, когда надо действовать? Прежде всего предупредить парня, ведь те, из полиции, могут снова явиться.
Да, да, предупредить. Может, они и не найдут в Джен-цано синьора Туллио. Мог бы за столько лет дать о себе знать. Он, Антонио, был тогда весьма польщен, познакомившись с человеком, с которым поздоровалось начальство с корабля, увозившего Винченцо и других молодых солдат. Скорее всего, синьор Туллио продал виноградник и вернулся на свою Сицилию. Да мало ли что могло случиться за эти десятилетия?
Не дождавшись карнавала, Лаура и Джованни, вероятно, возвратятся домой. Надо встретить их и сразу сказать насчет полиции. Ни о чем не подумал он, старый человек, так захотелось немного радости для Лауры, а значит и для себя, вот и довольствовался самыми наивными объяснениями Джованни. Бедная, бедная девочка, как она переживет страшную правду, которая ей откроется?..
Перво-наперво он зашел к бакалейщику — идти сразу к автобусной остановке нельзя. В лавке у окна о чем-то беседовали две покупательницы. Синьор Антонио подошел к стойке и, как можно беспечнее, проговорил:
— Хочу взять соли, неудобно же у соседей просить.
— В пачке или развесной? — спросил бакалейщик, ис-пытывающе глядя на старика. Неужели те двое и сюда заходили?
— Дайте в упаковке,— прокашлявшись, сказал Антонио.
— Вот, возьмите.— Бакалейщик протянул пачку и многозначительно добавил: —Уже несколько дней не видел вашей внучки. Здорова ли?
— Да, да, спасибо,— кивнул старик. Только вчера вечером Лаура и Джованни заходили в лавку, вот бакалейщик и давал понять, что на заданный ему вопрос ответил: никого, мол, не видел, не видел юноши в клетчатой рубашке. Да, да, когда они вернулись из кино, Джованни был в рубашке а его пиджак наброшен на плечи Лауры.
— Спасибо, большое спасибо,— негромко произнес Антонио, с благодарностью глядя на хозяина лавчонки.
Участие, которое проявил этот вечно напоминавший о долге человек, и участие всех соседей прибавили ему сил. Впервые старик почувствовал: не так уж он одинок. Все же нашлось у этих озлобленных жизнью людей для него немного тепла;
Некоторое время Антонио постоял у дверей бакалейной лавки, словно для того, чтобы плотнее завернуть пачку соли. Потом, посмотрев по сторонам, двинулся к автобусной остановке. Под платанами он нашел укромное местечко и сел на парапет, ограждавший скверик. Отсюда ему были хорошо видны выходившие из автобуса пассажиры.
Только теперь Антонио немножко успокоился — ведь он уже что-то делает, как-то помогает Джованни избежать неприятностей. Виноват ты или прав, но ничего хорошего от встречи с полицией не жди. Тем более, пока не известно, зачем им понадобился парень. Разве стражи порядка хватают только воров и убийц? А сколько честных, порядочных людей сидят за решеткой...
Подошел автобус. Весело переговариваясь, из него выходили пассажиры. Спрыгнул со ступенек молодой человек, помог сойти женщине, взяв на руки сонного, разморенного жарой ребенка. Головка девочки лежала у отца на плече, глаза закрыты, но на губах мелькнула лукавая улыбка. Женщина шла рядом, держа мужа под руку.
Как естественна, проста эта сцена и как недосягаема теперь для Лауры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58