Пока она собиралась, и комнату вернулся Антонио. Похоже, что и он изменился за этот день, как будто даже чуточку повеселел.
— После кино вместе поужинаем,— направляясь к дверям, сказал ему Джованни.
— А не будет ли слишком поздно? — очевидно, только для порядка спросил Антонио.— Впрочем...
— Впрочем, не прогоните же вы меня? — Джованни взглянул сначала на старика, потом на Лауру.
— Нет, не прогоню! — снисходительно заметил Антонио.— Я просто подумал: тебе захочется повидать родителей.
— Они не знают, что я здесь,— заговорщически сообщил Джованни.— Для них мой приезд и наша встреча состоится дня через три, а то заберусь в другой конец города, а потом меня сюда не отпустят — сделай то, сделай это. Нет, нет, посижу у вас,— и он весело подмигнул Лауре.
— Я приготовлю на ужин спагетти и салат,— пообещал синьор Антонио.
— Мы что-нибудь купим, и бутылочка кьянти не помешает! — сказал Джованни, подхватив под руку Лауру.
Синьор Антонио вышел их проводить. Теперь-то уж соседи увидят, как девочка пройдет по двору со своим женихом.
Мальчишка, бренчавший на гитаре, перестал играть и уставился на Лауру. Тетушка Лола тоже выглянула из своего окна, а потом выбежала из дома, только дочки
ее, Корины, давно не видно. Кто открыто, а кто незаметно наблюдал за шествовавшей подворупарой.
— Желаю хорошо провести время, дети! — сказал им Антонио. Это был последний штришок для соседей: «дети» как бы объединяло Лауру и Джованни. Не просто кавалер, у его внучки все серьезно, солидно. Она порядочная девушка.
Тетушка Лола склонила набок голову с тяжелым узлом уже седеющих волос и прищурила свои живые карие глаза.
— Да, да, повеселитесь хорошенько! — тут же присоединила она свой голос к пожеланиям Антонио и лукаво добавила: — Вот вы и дождались этого озорника Джованни. Небось и вам хочется правнуков понянчить?
Внучку тетушка Лола уже нянчила, хотя Корина замужем еще не была. А этим замечанием женщина как бы приравнивала свою дочь к Лауре, вот ведь как — главное внуки.
Антонио кивнул, губы его чуть дрогнули в улыбке. Сегодня все ему казались лучше, добрее. А вообще-то, он, высокий, все еще статный, держался несколько в стороне от соседей. На какие только работы ни нанимались обитатели дома, какими мелочами не торговали, но никому из них не удавалось выбиться из нужды. Синьор Антонио и Лаура жили ничуть не лучше других, но все же он, бывший клерк, стоял на какую-то ступеньку выше. Окружающие, по-видимому, понимали это и не навязывались ему со своими горестями и бедами, не сетовали, как было принято, на растущие цены, поэтому его несколько удивило то, что тетушка Лола, подавив вздох, продолжала:
— Где только пропадает моя Корина — ума не приложу. Второй день ее нет.
— Придет, заночевала у подруги. Никуда не денется,— постарался успокоить женщину старик, хотя он и помыслить не мог, чтобы такое случилось с его Лаурой.— А вы верно сказали. Хочется дождаться правнуков. Дети в семье — самое большое счастье.— Такой длинной тирады от синьора Антонио никто еще не слышал, и тетушка Лола была польщена его вниманием. .
— Особенно если не знаешь, что сунуть им в раскрытые клювы,— мрачно заметил сидевший на ступеньках веранды Элио. Каждый день он уходил с утра на поиски какого-либо заработка, а потом, чтобы не слышать попреков жены, допоздна торчал во дворе. Но это не всегда
спасало его от гнева супруги. Стелла выскакивала на открытую галерею и, перегнувшись через перила, кричала мужу, этому «бездельнику и дармоеду», чтобы шел домой и занялся делами. Какими именно, она не уточняла, потому что со своим убогим хозяйством прекрасно управлялась сама.
— Ты всегда, Элио, норовишь испортить людям настроение, и сто раз права Стелла, что пилит тебя с утра до ночи! — воскликнула тетушка Лола, досадующая на то, что ей не дали еще поговорить с синьором Антонио — в кои веки выпал такой случай.— Так-то, Элио! Когда в доме столько детворы, надо помалкивать, чтобы не потерять работу. А то ведь, поди, совестно людям в глаза смотреть.
— Чего ты к нему прицепилась? Чего ты моего мужа совестишь?! — выкрикнула появившаяся на веранде Стелла. Упершись кулаками в крутые бока, которые, кстати сказать, не брала никакая голодовка, она, казалось, готова была перешагнуть через перила и ринуться в рукопашную.— И кто тут о совести вспомнил?! Не ты ли продала мне под видом макрели каких-то глубоководных гадов, которые выли и шипели, когда я их пропускала через мясорубку, а от сковородки шел зеленый дым?
Тетушку Лолу точно кипятком ошпарили.
— Это ты меня? Меня имеешь в виду? — взвилась она, делая несколько решительных шагов к веранде и на ходу потуже завязывая юбку, сползавшую с ее узких бедер.— Гады!.. С тобой и рыба взвоет! Синьор Альварес! Синьор Альварес! — прокричала она в сторону маленькой застекленной веранды хозяина.— Как вы допускаете, чтобы в вашем доме бессовестно поносили порядочную женщину, несчастную, безутешную вдову?! Синьор Альварес!..
Но хозяин дома не показывался. Вступаться за свою жилицу только потому, что он изредка тайком и то после выпивки заходит к ней на часок-другой, он не собирался. Даже прикрыл окно, когда Стелла сочла нужным весьма прозрачно намекнуть на эти его визиты.
— О мадонна! В ложке воды готовы друг друга утопить! — выпятив нижнюю губу, пробормотал синьор Антонио, неторопливо направляясь в дом. Хорошо, что Лаура ушла, иначе и ее не пощадили бы злые языки соседей.
Тетушка Лола пожелала ей повеселиться, а в душе гнездится зависть: внучка Антонио — невеста. А ее Корина и девочкой была веселая, жизнерадостная и красивая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58