— Синьор Антонио! Синьор Антонио! — окликнула его во дворе тетушка Лола. Но старик все еще был как в трансе и не сразу услышал, что его зовут.— Синьор Антонио! — Женщина подошла к нему вплотную и протянула половину большого тунца.— Возьмите, моей семье второй половины хватит.
— Спасибо, спасибо,— старик решительно отстранил от себя соблазнительный кусок рыбы, отливавшей вдоль хребта темным золотом. Конечно, не мешало бы приготовить рыбный суп. К тому же остался острый соус, которым можно приправить отварного тунца. Но денег у Джованни он больше не возьмет!
— Синьор Антонио,— чуть ли не на ухо зашептала тетушка Лола.— Я только что обнаружила — пропала цепочка с медальоном. Единственная ценная вещь. Берегла на самый-самый черный день.— Она вытерла слезы: — Это уже... конец.
— Отыщется ваша цепь. Моя Аделаида однажды только через месяц нашла затерявшееся кольцо,— пробормотал старик, понимая, что хотела сказать женщина. Раз Корина взяла медальон — значит, возвращаться она не собирается.— Не надо думать сразу о плохом.
Тетушка Лола взглянула на него с надеждой и снова вернулась к тунцу.
— Я обижусь, если не возьмете! Какие могут между нами быть счеты?! — воскликнула женщина.— Свои ведь.
Старик поблагодарил, бережно завернул рыбу и направился к себе.
— Синьор Антонио...— негромко, даже с какой-то робостью в голосе, снова позвала его тетушка Лола. И когда он обернулся, подошла ближе.— Моя Корина... что же делать?
— Вернется.
— Боюсь, она уже совсем... пропала. Не знаю, не знаю, как быть.— Тетушка Лола опять залилась слезами: — Я бегала в лавку, а внучка одна дома. Где искать Корину, где искать?! Совсем извелась из-за этого ужасного неведения. Может, Лаура что-нибудь знает?
— Я спрошу. Но вы успокойтесь. Знаете, как молодые, загуляют и не думают, что о них тревожатся.
— Это вы верно сказали,— чуть приободрившись, подхватила тетушка Лола.— Но нет... Она бы забежала хоть на часок. Нет, нет, чует мое сердце — не это...
Антонио обещал поговорить с Лаурой, как.только она вернется. Настроение у него было уже не столь праздничным. Корину он искренне любил. Бойкая, вспыльчивая, не знавшая ни в чем удержу, она была тем не менее заботливой, ласковой с его внучкой. Мать Лауры умерла во время родов, потом не стало и Аделаиды, и внучка росла без женского присмотра. Антонио украдкой наблюдал за девочками, про себя называя Корину «маленькой мамой».
Конечно, она очень изменилась за последнее время, и, не признаваясь себе в этом, в глубине души Антонио был рад, что прежней дружбы между девушками уже не было.
Корина действительно какая-то странная, и, похоже, ис только потому, что стала матерью. К ним изредка забегала—то необычайно оживленная, говорила о каких-то пустяках, то приходила мрачная, на несколько минут, пошептаться с Лаурой.
И вот сегодня, после разговора с тетушкой Лолой, синьор Антонио обо всем этом вспомнил. Конечно, и Лаура и Джованни должны сразу же пойти искать Корину. Повидать общих знакомых, товарищей по школе...
Аккуратно уложив рыбу и коренья в кастрюльку, старик налил в нее воды и поставил на огонь. Да, он только сейчас задумался над повдением Корины, потому что вообще не поймешь эту нынешнюю молодежь. В его время девочка с животом — позор на всю улицу. Целовались, обнимались крадучись, в темных углах, как бы кто не увидел. А теперь — на улице, среди бела дня... Никого не стесняются, никого не боятся. Благодарение богу, его Лаура не такая.
Антонио глянул в окно, хотя ничего, кроме ног, не мог там увидеть, но в обычный дворовый шум ворвались незнакомые громкие голоса. Уменьшив огонь на газовой плите, старик вышел.
Двое мужчин разговаривали с Элио. Один из них — невысокий, круглый, как шар, с одутловатым лицом — резко, спросил:
— Значит, ты уверен, что здесь его нет?
— Сижу тут с утра,— с безразличным видом произнес Элио и зевнул.
Второй мужчина,, с щегольскими усиками и нервно подергивающимся веком, подошел ближе и почти дружелюбно спросил:
— А кто за тебя работать будет, сынок или дочка?
— Так хоть бы и я?! — чуть ли не до пояса свесившись из окна, крикнула Стелла.— Тебе-то, красавчик, какое дело?
— Работать должен мужчина! — глубокомысленно изрек второй — неповоротливый толстяк. Егох выпуклые рачьи глаза уставились на Элио.— Сейчас дам вам по метле, и будете работать.
— Чего они к теб! прицепились? — еще больше возмутилась голосистая Стелла,— Вырядились, как попугаи, и думают, что никто не узнает и них полицейских. Мот, вы только полюбуйтесь на них! — Она обращалась уже ко всем соседям.—Сидит человек, никого не трогает, так. нет же — вцепились в него. А этот еще нахально подмигивает.
— Вовсе, не вцепился я и не подмигиваю, это врожденное,— миролюбиво проговорил «красавчик».— Мы лишь спрашиваем, не появлялся ли парень. Молодой парень в голубой клетчатой рубашке.
И тут Антонио увидел на веревке ее, эту рубашку, сушившуюся рядом с его безрукавкой и двумя простынями — бельем, которое постирала Лаура, а он пообещал снять и забыл. Если присмотреться, рубашка хорошо видна. Он готов был перебежать через двор и сорвать с веревки белье. Но ведь этим невольно обратит на себя внимание. Сейчас полицейские, разговаривая с Элио, стоят спиной к злополучной рубашке. Но соседи видели, как Лаура повесила ее сушить. Хоть бы никто ничего не сказал...
— Но вы, синьор Альварес, должны были бы видеть этого Джованни,— обратился толстяк к хозяину.
Старик почувствовал, как вдруг заныли, стали, какими-то ватными колени, и присел на ступеньки. Едва не задев его мокрой простыней, мимо прошла Стелла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58