«Похожа на обычную армейскую. Наверняка тяжеленная, а по ее центру имеется продолговатая прорезь для руки», - как-то тупо подумалось ему.
- И она, эта прорезь, есть, - подтвердил Он, заставив его вздрогнуть от неожиданности. - Табуретка стандартная, армейская, увесистая. Такую армейский дедушка может с немалым толком кинуть в оборзевшего салабона, или, наоборот, доведенный до нервного срыва салабон может огреть таковой дедушку по голове - оба эти варианта укладываются, знаешь ли, в схему... Прикинь, - внезапно повысив голос и подпустив в него веселые нотки, воскликнул Он, - мне тут недавно докладывали, что в боевой части за номером... - Он замялся на мгновение, и тут же механический гнусавый голос, похожий на голос, обычно раздающийся из динамиков аэровокзалов, огласил на все помещение, слегка отдавая эхом: «Часть номер 109/8676, пневматические ракетные установки типа «Заря-М», тип личного оружия рядового и сержантского состава - автоматы Кала...» - Да плевать мне на оружие рядового и сержантского состава, - недовольно оборвал Он механический голос капризным голосом почему-то Ельцина, - я и без сержантов, понимаешь, сам себе немалый полковник... - Он вдруг умолк, задумался на мгновение, словно прислушиваясь к каким-то своим ощущениям, и выкрикнул громко, заставив Виктора Ивановича вздрогнуть: - Человек, дайкири!
К Нему, выбежав откуда-то из-за плеча Виктора Ивановича, тут же поспешил мужчина в форменной одежде официанта, и, подобострастно согнувшись, протянул поднос с высоким узким бокалом.
- Спасибо, - тепло поблагодарил Он и сделал знак: «свободен». Заранее предвкушая наслаждение, Он прикрыл глаза, отпил небольшой глоток, и Его лицо внезапно перекосила гримаса отвращения. Распахнув веки, Он шумно выплюнул на пол отпитое, и, наливаясь краской, заорал: - Это что, блядь, такое! - Начавший отбегать человек в страхе остановился и повернул к Нему перекошенное ужасом лицо. - Я тебе что велел принести!
- Я... - пролепетал несчастный, замерев на полдороге между Ним и Виктором Ивановичем, - я... мне выдали это на кухне...
Не слушая оправданий, Он отмахнулся и под провинившимся тут же разверзлась земля в виде выложенного светлой деревянной плиткой паркета. Несчастный с криком ужаса провалился вниз, а из отверстия вырвалось огромное облако пара. Запахло серой, из облака вдруг высунулась неприятного вида волосатая лапа, которая нашарила возле края ямы оставшиеся от несчастного до блеска начищенные черные туфли, и тут же исчезла. Через секунду паркет выглядел опять девственно ровным, а все, что напоминало о произошедшем - быстро рассеивающийся серный запах.
- Пива, - устало выкрикнул Он, и тут же второй человек, как две капли воды похожий на первого, выбежав из-за другого плеча Виктора Ивановича, устремился к Нему с подносом. Он брезгливо снял с него обычный граненый бокал с пенной шапкой, какой в советские времена можно было получить на любом вокзале или в другом злачном месте, и сделал человеку знак убираться. - Никак не могу научить этих мудаков делать настоящий «дайкири», - посетовал Он и неожиданно опять подмигнул, - ну, ты помнишь: «смешать, но не взбалтывать». Или там речь шла о «мартини»? Да и ладно. Короче, вот, приходится пить пиво. Быдляцкий, конечно, напиток, да чего уж там, за неимением-то...
Затем Он некоторое время с кислой миной похлебывал пивко, а Виктор Иванович во все глаза разглядывал Его, пользуясь тем, что Он смотрит на пиво. Он перевел на него взгляд как раз в тот момент, когда Виктор Иванович с удивлением обнаружил, что у края пивного бокала отбит кусочек стекла.
- Чего пялишься? - добродушно поинтересовался Он. - Думаешь, мне самому приятно заниматься таким вот дерьмом? - Он кивнул на место, куда недавно провалился официант, принесший негодный, очевидно, напиток. - Ну, а что еще прикажешь с таким делать? - Он заметил выражение лица Виктора Ивановича, нахмурился и с легкой укоризной сказал: - Не веришь… Думаешь, небось, я тут развлекаюсь. И так обрядил этого охламона, - Он опять кивнул на гибельное место, - специально, чтобы унизить? Бабочку еще ему нацепил, чтобы побольше поизгаляться... Думаешь, думаешь, - уверился Он, заметив, как вильнул Виктор Иванович взглядом. - И зря. Он сам себе такую униформу выбрал. Потому как там, на гражданке, всю жизнь официантом проработал. Гнался, так сказать, за длинным рублем. В шахтеры-то, небось, не подался...
- А что с ним теперь будет? - осмелился поинтересоваться Виктор Иванович, - Вы... ты его туда навсегда?
- Да ну, скажешь тоже... Кабы б я каждого распиздяя отправлял туда навсегда, давно б остался без работников. - Он скосил глаза на люк при полном его отсутствии, поморщился и отвернулся, а Виктор Иванович смотрел туда неотрывно, объятый неодолимым ужасом. - Хотя, какие из них работники - одно название, я ведь уже говорил... Крылья вон многие отрастили, это у них модно, а мухами летать не хотят. Ничего, повозит уголек в тачке лет этак с сотню, тогда, небось, за пивом куда шустрее бегать станет. Не хотел в шахту добровольно, определим его туда принудительно, как у вас направляют в ЛТП, на трудовое лечение. Смежникам ведь, - Он опять покосился на недавний люк, - людишки всегда ох как нужны! Им ведь тоже непросто температурный-то режим держать... В общем, хватит об этих остолопах, у меня и без них проблем выше крыши. - Он рубанул рукой точно между макушкой и нимбом, и опять приложился губами к пиву. - Тебе не предлагаю, уж извини. Во-первых, ты в завязке, во-вторых, тебе еще работать... Ладно, хватит о пустом. На чем мы остановились?
- На воинской части, кажется, - промямлил Виктор Иванович.
- Ага, точно. Так вот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39