Типа, они дружат семьями и все такое прочее. И все бы хорошо, но один пацан кричит, что... Нет, сначала не он, сначала его соска кричит, - поправляется он, - что ее муж, типа, слишком часто ходит к тем двоим уродам в гости.
- Каким уродам? - опять не улавливает Гнус.
- Ну, другой, типа, паре! Которая на противоположном диване выебывается! - не выдерживает Корявый. - Гнус, хорош тормозить! Дай пацану рассказать нормально! Давай, Тугой, дальше.
- Короче, эта блядина, которая жена, кричит, что тот, типа, положил глаз на другую соску, которая жена из другой пары. Она, типа, переживает за семью и все такое. - Тугой дергает острым кадыком, перегоняя пиво по пищеводу. - А тот сразу в отказ. Типа, ни хуя мне та соска не нужна, я, типа, люблю только тебя, так что лучше заткнись, пока я тебя не урыл, на хуй, вглухую… А та не унимается, кричит, что он, типа, врет и все такое прочее. Тогда этому пацану надоело и он говорит, что она его заебала, что он сейчас все объяснит. И объясняет. Оказывается, он, типа, пидор. И ходит он вовсе не к той соске, а к ее мужу. Типа влюбился в него, а та соска, что его жена, нужна ему просто для отвода глаз. Чтоб не заподозрили, что он пидор, а думали, будто он ходит к ней. А тот, второй, типа, не врубается, что этот пидор, и любит именно его. И этот, типа, потому страдает.
- И че? - тороплю я, наблюдая, как опять заработал кадык Тугого.
- А ниче. Тот, из второй пары, который не пидор, сначала, типа, охуел. А потом подумал, и говорит: а хуй ли, типа, если он меня любит. Я, правда, не пидор, но могу пидором стать. Мне это, мол, не в напряг. Потому что, типа, жена меня давно заебала, а тут мужская, типа, дружба и все такое прочее. Тот первый пидор обрадовался, кричит, что им, типа, вместе будет заебись, вскочил и полез ко второму пидору обниматься. А жены посмотрели, как они целуются, и начали кричать, что, типа, пошли бы эти пидоры на хуй, что они, типа, назло им тоже станут лесбиянками. Точнее, одна уже была, оказывается, а вторая может такой стать, раз ее муж, типа, пидор и уходит к другому пидору жить.
- И че дальше? - спрашивает уже Гнус. Он кажется всерьез заинтересовался такой хитрокрученой интригой.
- А дальше Нагиев кричит, что он тоже, типа, пидор, только всегда стеснялся в этом признаться. Начал обращаться к телезрителям, агитировать, гнать пургу насчет голубого братства и прочего дерьма. Типа, нормальным пацанам надо держаться вместе и все такое.
- Ни хуя себе! - охреневает Корявый. - А дальше че?
- А дальше меня развезло и я вырубился прямо на диване, - с сожалением говорит Тугой.
Все замолкают, обдумывая услышанное, а я неожиданно для себя поднимаюсь и решительным шагом пиздюхаю к той шкуре. Краем глаза я на ходу замечаю, как Гнус, глядя на меня, толкает локтем Корявого, обращая его внимание на происходящее.
- Здравствуйте, леди, - вежливо здороваюсь я, с раздражением отмечая, что эта шлюховатая блонда ведет себя до тошноты стереотипно, как ведут себя в подобных ситуациях подобные ей шкуры - то есть, с упрямством, достойным лучшего применения, "не замечает" меня в упор. Ну, когда я начал продвигаться в ее сторону, ладно. Допустим. Не видела. Не обратила внимания. Может, я иду мимо. Но сейчас, когда я уже нависаю над их столиком всей своей массой! - Здравствуй, крошка, - приторно-ласковым голосом, из-за которого сам себе становлюсь противен, повторяю я. Больше всего мне сейчас хочется садануть ту суку, с которой пиздит моя сука, по ее крашеному рту, а потом взять свою суку за волосы и пригнуть ее тоже крашеным ртом к своей ширинке, предварительно ту расстегнув. Хочу, но, конечно, не делаю этого. Ну, типа, правила приличия, и прочая хуйня, которая полагается перед тем как засадить. Прелюдия называется. Ну, такая вежливость, наподобие ухаживаний, типа. Кстати, ментов пока тоже никто не отменял.
- Это вы мне, молодой человек? - Моя сука в притворном удивлении приподнимает тонкую выщипанную бровь.
- Тебе, маленькая, тебе, - все так же противно-приторно подтверждаю я, оглядывая стол, за которым сидят эти шлюхи. Конечно, они не жрут пиво, как это зачем-то делаем мы, они пьют изысканный дамский напиток - водку. Две опорожненные до половины стограммовые рюмахи, стаканы с желтоватым соком, пепельница, наполненная окурками с измазанными помадой фильтрами... - Вижу, девочка, ты умеешь проводить время с толком? - Я одобрительно киваю на убранство стола.
- Простите, а мы что, уже перешли на "ты"? - жеманным голоском интересуется моя блондинка. Она смотрит на подругу, а та, подыгрывая ей, фыркает. Типа эти шкуры возмущены, блядь! - Хотя, возможно, я вас просто не узнала... - Тертая блядина поворачивает голову, окидывает меня нарочито внимательным взглядом, хмурится, якобы припоминая. - Нет, простите. Никак не могу вспомнить вашего имени.
- Тогда разрешите представиться! - с энтузиазмом восклицаю я, и наклоняюсь, в намерении поцеловать этой шкуре ручку. Лучше бы я этого не делал! Переломленный надвое желудок реагирует в точности так, как и должен реагировать любой наполненный, готовый лопнуть от своего содержимого сосуд. Я попросту блюю прямо в вазочку с какими-то мудацкими орешками, стоящую перед моей пассией, а эта шлюха зачем-то истерично визжит и вскакивает со стула. При этом она смотрит на меня с отвращением, словно перед ней не просто стравивший лишнюю желудочную влагу, интересный, в расцвете лет и сил мужчина, а зеленый инопланетный ублюдок, и вообще, дура ведет себя так, словно произошло нечто неординарное. Вторая блядь, конечно, вскакивает тоже. Типа солидарность и прочее дерьмо. Охуевший, я на мгновение теряю над собой контроль, затем прихожу в себя и хочу объяснить дуре, что нечего так орать, словно я вывалил перед ней блевотную массу непереваренных шкурок от помидоров, что это всего лишь моча, которую этот мудак бармен продает под видом пива, но вдруг обнаруживаю, что объяснять уже некому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39