Я все понял. Фрагменты зловещей мозаики сложились в целостную картину. Я понял, что сейчас Ленка выпустит из ванной прячущихся там старика, Магистра, двух циничных пидоров из его окружения, и тогда мне настанет конец.
Подтверждая мою догадку, эта хитрая сука не глядя отбросила журнал куда-то в сторону, который, блеснув глянцем, напомнил мне те, фальшивые, которые она рассматривала до этого, и со скучающим видом направилась к ванной комнате. Естественно, этот скучающий образ был игрой - искусной, но не настолько, чтобы меня обмануть. Чтобы ее опередить, я бросился на кухню...
Я стоял на железнодорожном переезде в кучке каких-то придурков, которым лень было соблюсти правила и перейти дорогу через виадук, и ждал, когда пройдет длиннющий товарный состав. Почему-то мои руки были в какой-то красной липкой мерзости, напоминающей кетчуп. Когда прогрохотал последний вагон, я бездумно пошел вперед, пытаясь вспомнить какую-то важную информацию, которую, кажется, слышал совсем недавно и которая, кажется, касалась как раз таких вот, как этот, железнодорожных составов.
Едва я сделал последний шаг к рельсам, как меня вдруг толкнуло в грудь. Удар был таким мощным, что меня, мгновенно смятого бездушной, но злобной силой, откинуло на десяток метров и силой инерции потащило мордой и прочими частями тела по гравию. Перед тем как сознание померкло окончательно, я понял, что Магистр все же добрался до меня. И что по-иному и быть не могло. Разве может спрятаться от четко структурированной разветвленной организации всего лишь жалкий законопослушный человек, индивидуум, выбранный ими в качестве своей жертвы...
- Не доедет, - равнодушно сказал, выпрямляясь, человек в белом халате. И посмотрев на еще двоих в белых халатах, так же равнодушно бросил: - Чего стоим, практиканты? Не оставлять же все это здесь. Забрасывайте его в машину, повезем на вскрытие.
Двое, синхронно поморщившись, натянули на руки резиновые перчатки, подхватили искореженное тело неосторожного пешехода и небрежно бросили его на носилки. Толпа расступилась, давая им пройти.
- Что это было? - прижимая руки к груди, с волнением выдохнула тетка со старомодной химической завивкой. - На его месте мог оказаться любой из нас! Я своими глазами видела, что он шагнул, когда поезд уже прошел! Рельсы были совершенно пустые!
- Может, воздушные завихрения его под вагон затянули, - предположила шустрая старушенция в тяжелых роговых очках. - Я по телевизору слышала, что есть такие завихрения.
- Какой вагон! - истерично выкрикнула тетка. - Я своими глазами видела, что он шагнул, когда состав уже прошел!
- Времена такие, - равнодушно бросил дорого одетый мужчина с портфелем в руке. - Не знаешь, где свой конец найдешь... В двух кварталах отсюда девицу только что зарезали. Вон в том высотном доме. Ей там любовник хату снимал, за какие-то непонятные, типа сексуальных, услуги... - Он неопределенно мотнул головой. - Там до сих пор милицейские машины у подъезда стоят... - Взглянув на часы, он двинулся через переезд.
- А я слышал, к товарным составам зачастую цепляют невидимые вагоны, - вдруг сказал здоровенный небритый мужчина в обтрепанном бушлате. В руке он держал пакет, в котором при каждом движении мужика позвякивали пустые бутылки.
Сказанное прозвучало столь нелепо, что в толпе, несмотря на трагичность ситуации, раздались звонкие смешки.
- Пить меньше надо! - выкрикнул кто-то, и народ засмеялся уже совсем откровенно.
Мужик сплюнул и неуверенной походкой отправился вслед за владельцем дорогой одежды и портфеля. За ним, охватив свидетелей происшествия цепким запоминающим взглядом, словно невзначай пристроился бомжеватого вида старик с обломками гнилых зубов.

Пиджак справедливости
«Говорят, в некоторых барах сидят распоследнейшие бляди и бесплатно рассказывают желающим о своих мифических возлюбленных, которые якобы у них были и которые якобы погибли при непременно очень трагических обстоятельствах, после чего все в жизни этих блядей пошло наперекосяк, после чего, собственно, они и стали блядьми. Надо только знать, в каких именно барах эти особы сидят, если вдруг возникло желание их послушать...»
Из слухов.
- Семеныч, завязывай!
Семеныч отозвался не сразу. Он дождался, когда атакуемая резцом болванка сдастся, неохотно скинув отрезанную от себя часть в наполненный металлической стружкой поддон, затем выключил станок. Сняв защитные очки, он повернулся к переминающемуся рядом Володе Коломийцеву.
- Мастер ушел?
- Да ушел, ушел, все давно ушли. Одни мы остались.
Подошел Серега Маринин.
- Ну, чего вы тут телитесь?
- Да идем, идем уже, - сказал Семеныч ворчливо, хотя изнутри его распирало от предвкушения прекрасного. Он был самым старшим из припозднившейся в цеху троицы, поэтому должен был вести себя соответственно, то есть, солидно, пусть разница в возрасте между ними составляла всего десять лет. А то, вон, эти двое прямо лучатся счастьем, разве что ножонками не сучат, и то что они сейчас пойдут делить честно заработанный литр, можно прочитать по их сияющим лицам - разве ж это дело. Литр выкатил работяга из малярной бригады, которому их троица выточила нестандартную, особо сложную деталь для усовершенствованного самогонного аппарата.
- Задолбал уже этот новый мастер, - сказал переодевшийся первым Володя. - То ли дело Михеич. И на хрена, спрашивается, он ушел. Был бы Михеич, не пришлось бы конца смены дожидаться. Грамм по двести уже в обед тяпнули бы.
- Не на хрена, а на пенсию, - солидно ответствовал Семеныч. - Доконал его этот цех. Он последний год уже дни до пенсии считал.
- А чего доконал-то?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39