..
Впрочем, тогда этот парень облажался, Иван легко обвел его вокруг пальца и выбрался из очень сложной ситуации. Мент, кажется тоже хорошо запомнил Ивана. Во взгляде у него сквозила откровенная ненависть... Но Ивана это занимало очень мало. Пошел он со своей ненавистью! Сопляк! Никитина Иван тогда даже ранил, помнится. Но вот умеет же человек собой владеть. Даже перед смертью... Я же убью его. И сделаю это уже скоро.
«Неужели он не понимает, что я с ним встретился только для того, чтобы его убить?» – подумал Иван о Никитине, и какие-то сомнения попытались прокрасться в его голову, но он отогнал их, представив, как Никитин нажимает кнопку на пульте управления взрывателем...
Коробов, тем временем, подошел вплотную к машине и открыл снаружи левую переднюю дверь.
– Вытаскивай! – скомандовал ему Никитин.
Коробов ухватил убитого под мышки и вытянул тело из машины. Левая нога трупа за что-то зацепилась и Коробову пришлось раза три дернуть, все сильнее и сильнее, потому, что здорово нервничал.
– Спокойнее, Сережа! – тут же заволновался Никитин. – Спокойнее... Товарищ на редкость упорно желает прокатиться с нами. Упирается. Ему нужно вежливо объяснить, и он все поймет...
Нога, наконец, отцепилась, Коробов вместе со своей ношей отшатнулся назад и чуть не упал. Иван тут же ткнул пистолетом в затылок Никитину.
– Поехали, ты, тварь... – прошипел он с ненавистью в этот седоватый затылок. – Или я тебе прямо здесь башку прострелю...
– Понял, – тут же ответил Никитин. – Все понял... Не дурак.
– Своре своей скажи, чтобы не дергалась, – добавил Иван, – До места живым доедешь...
– Герасимов, понял? – спросил Никитин и тронулся с места...
– Поедешь по Кольцу, – приказал Иван, едва они переехали через Лефортовский мост и вырулили на улицу Радио. – Сирен никаких не включать, коридор не организовывать. В общем потоке поедешь. И без всяких ваших ментовских штучек, понял?
– ...Да не гони ты так! – рявкнул на Никитина Иван, когда они сворачивали уже на Казакова, и слева замелькали окна бесконечного здания московской таможни...
Никитин резко сбросил скорость, поворачивая к театру Гоголя... Гнал он совершенно бессознательно, – просто нервничал, не понимая, чего хочет от него Иван. Никитин медленно вырулил на Чкалова и, свернув направо, помчался в общем потоке машин, приняв их скорость движения. Теперь скорость Ивана не раздражала.
Иван молчал. Никитин тоже молчал, пытаясь разгадать поведение Ивана. Молчал и Герасимов, напряженно прислушиваясь к трансляции из салона «мерседеса». На Самотеке он слегка отвлекся, разглядывая в зеркало пробирающиеся между машин «бээмвэшки» с группой захвата, и тут же встревоженно спросил в микрофон:
– Товарищ генерал?..
– Пошел на хуй! – буркнул в ответ Никитин.
...Иван молчал. Чем ближе подъезжали к площади Восстания, тем мрачнее становилось его лицо. Никитин чувствовал, как накаляется атмосфера в машине, но не мог ничего понять....
Наконец, они свернули по глухо произнесенному Иваном приказу к высотке, и Никитин остановил машину. Она стояла примерно на том же месте, где в день взрыва находилась машина, в которую врезалась рама, вылетевшая из окна восемнадцатого этажа...
– Ну? – сказал Никитин, заглушив мотор.
– Я тебя сейчас убью... – безжизненным ровным голосом сказал словно оцепеневший Иван. – Но сначала ответь мне – зачем?
Никитин растерянно повернулся к нему лицом.
– Что – зачем? – спросил он с совершенно искренним недоумением.
– Зачем ты ее убил? – спросил Иван, вглядываясь в глаза Никитину.
Никитин не успел еще ответить, а Иван понял, что ошибся... Генерал не имеет отношения к взрыву в высотке. К смерти Нади... И дальше Иван продолжал говорить уже по инерции, потеряв интерес к Никитину. Ему было уже все равно – убивать Никитина или нет...
– Кого? – Никитин спрашивал растерянно и даже как-то испуганно. Его всегда пугали события, смысла которых он не понимал. Он в такие моменты терял генеральское самоощущение и начинал казаться себе пацаном, ввязавшимся во взрослые дела...
– Это ты приказал взорвать девяносто восьмую квартиру в этом доме...
Иван мотнул головой в сторону высотки.
Он говорил утверждающим тоном, но в голосе уже появилось сомнение. И, Никитин, почувствовав это, тут же почувствовал себя по-прежнему уверенно. Он молчал, не зная, как доказать свою непричастность к взрыву... Ведь, действительно же – ни сном, ни духом...
Ситуация была редкая для него – ему, пожалуй, ни разу в жизни не приходилось доказывать свое алиби... Да еще перед киллером, профессиональным убийцей... Прямо-таки – дурдом какой-то!...
– Иван! Я тебе клянусь... – начал он, и тут же оборвал, понимая, что говорит не то. – Я совсем ничего не понимаю...
– Товарищ генерал! – запищал в его ухе голос Герасимова. – Неопознанная женщина, фрагменты тела которой нашли после взрыва на восемнадцатом этаже... Там была его квартира. Это точно. Женщина! Шерше ля фам! Понимаешь, Никитин? Жен-щи-на...
Герасимов был возбужден собственной догадкой и не мог поэтому связно ее изложить, но Никитин и так его понял прекрасно...
– Можешь, конечно, мне не верить, – сказал он Ивану, – но я к этому взрыву не имею никакого отношения. Мало того – я сам голову сломал, вычисляя, чья это работа. Бульба, которого ты сжег, двоих своих осведомителей прирезал, допытываясь, кто высотку взорвал. Все равно – ни одна блядь не созналась.
– Никитин! Он наверняка растеряется, как только тебе поверит. Его брать можно будет голыми руками. Группа готова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59