– Ведь ты так и жизни лишишь своего старого друга...
– Тебя, суку, я сейчас буду медленно разрывать на куски... – процедил Иван, глядя на Крестного уже вполне осмысленным взглядом. – Ты сделал это...
Крестный прекрасно понимал, что нужно перехватывать инициативу, иначе Иван осуществит свою угрозу. Обещание, только что слетевшее с его губ, было недвусмысленным, но в глазах у Ивана Крестный заметил легкую неуверенность и понял, что сумеет оправдаться.
– Рви, Ваня! Рви на части меня, старика, если уж тебе так нужно душу отвести, злобу свою на мне спустить. Только приберег бы ты ее для той бляди, что этот взрыв устроила... Уж мне-то известно, чья это работа. Мне пол-Москвы информацию сообщают, а вторая половина адресок мой ищет, чтобы рассказать, что ей известно...
– Ты пытался ее убить, пока я взрывал газопровод и поджигал лес в Поволжье, – настаивал на своем Иван, но в голосе его никакой уверенности не было. – Она рассказала мне...
– А что ж она не рассказала тебе, как я ее от Никитина прятал? – перебил его Крестный. – Как караулил ее здесь, словно любовник молодой под окнами? Только для того, чтобы сокровище твое в лапы ФСБ не попало? Не я это был, Ваня. Прикрылся кто-то моим именем. Знаю даже – кто это. Тот же самый человек, что и высотку взорвал. За тобой ведь охотились, Ваня. Никитину – ты, как кость поперек горла встал. Он рад хоть как-то тебе насолить... Верные источники сообщают, что не ее Никитин хотел взорвать, а тебя... Обидно ему, видишь ли, что он тебя в банке упустил... Я эту тварь давно знаю. Самолюбив, как индеец, и жесток, как китаец... Мы же с ним не одно дело в Европе провернули двадцать лет назад. И не только в Европе. Да я же рассказывал тебе про эту падлу!..
– Это твоих рук дело, – настаивал Иван, но уже больше по инерции. Крестному он привык верить, и сейчас эта привычка работала против того, что подсказывала ему интуиция... До настоящего мотива, по которому Крестный мог бы убить Надю, Иван докопаться не мог, а с точки зрения логики версия Крестного была гораздо предпочтительней. Никитин имел много неоплаченных счетов к Ивану, и от него вполне можно было ожидать самого худшего...
– Ну, хорошо, Ваня, – вздохнул Крестный. – открою я тебе одну свою тайну... Хоть и роняет это мой авторитет среди народа, с которым я имею дело... Ведь я за последние десять-пятнадцать лет не убил сам ни одного человека. Ты убивал по моим наводкам, другим я приказывал убивать... Но сам – ни одного. Странно тебе? А мне, Ваня, не странно. Мне страшно людей убивать. И знаешь, почему страшно? Я смерти боюсь...
Крестный замолчал и сидел, нахохлившись. Он знал, что дальше нужно молчать. Остальное Иван додумает сам и перестанет к нему цепляться...
Иван машинально хотел почесать в затылке, но отдернул руку, едва коснувшись своей головы... Нет, Крестный, наверное, и в самом деле, ни при чем... Не может человек, который боится смерти, – а в этом Крестный не врал, Иван это хорошо чувствовал, – лезть к этой смерти в объятия. Если бы Надю убил Крестный, он не пришел бы к Ивану, это было бы самоубийством... А вот Никитин...
Иван почувствовал, как в нем поднимается волна злобы к этому генералу-убийце. Не мог меня завалить, так с женщиной связался, шакал!...
«Вот кто мне ответит за смерть Нади! – подумал Иван. – Все, тварь! Жди! Этим взрывом ты подписал себе приговор...»
Жизнь Ивана опять обрела смысл. По крайней мере до тех пор, пока жив был генерал Никитин... Но жить ему оставалось недолго.
– Ты мне узнаешь все об этом своем бывшем дружке! – сказал Иван Крестному. – Где живет, с кем, где ходит, где ездит, куда окна кабинета выходят, что любит, что пьет, что ест, каких баб ебет – все досконально! Считай это нашим с тобой новым делом. Если тебе гонорар нужен – я заплачу! Деньги есть. Больше, чем ты мне за Кроносова, заплачу. Цену называй, заплачу, сколько попросишь... Только подготовь мне эту ликвидацию. Мне нужна вся информация о нем. Все, что только можно узнать... Он у меня не отделается дыркой во лбу...
– Так ведь, мил человек, – воскликнул сразу повеселевший Крестный. – Я и так про него все почти знаю... Личность-то генеральская в наших кругах известная, сам понимаешь... Да тебе и самому с ним сталкиваться приходилось не раз... Таким, знаешь ли рубахой-парнем любит подъехать, ну – свой, да и только... А этот свой меня еще в Латинской Америке, в Сальвадоре, когда мы с ним банк взяли, под фараонов тамошних подставил, а сам с денежками смылся... Должность-то, наверное, на те деньги и куплена. там большая сумма была, очень большая...
«Слушай, Ваня, слушай, – думал Крестный, болтая языком и не особенно задумываясь о том, что именно несет его язык. Он своему языку доверял – лишнего тот никогда не скажет. – Вот за это, неудавшееся мне ограбление, я и отомщу своему бывшему дружку. Твоими, Ваня, руками. Ты уж извини, но ведь и у тебя к нему есть претензия небольшая – „Интегралбанк“-то тоже он тебе помешал взять. Правда этим он тебе жизнь несколько продлил, но вот этого тебе знать вообще не надо. Ты же банк не взял, мне и не пришлось посылать тебя взрывать Курскую атомную станцию... А то бы ты свою Надюшу опередил. И тоже – с фейерверком...»
– Ты меня обижаешь, Ваня, – продолжал Крестный. – о каких деньгах ты говоришь? Да пусть у меня руки отсохнут и подыматься перестанут словно член, который уже не первый год на звезды не заглядывается, если я прикоснусь к твоим деньгам... Да у меня к этой твари ментовской тоже столько накопилось, – сам готов в клочья порвать, да силы-то мои, сам знаешь, – стариковские... все расскажу тебе, Ваня, все, что знаю..
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59