И чем тот разговор окончится – еще неизвестно...
«Цирк, однако! – весело подумал Крестный. – А генерал Никитин – главный клоун...»
– Вам их жалко! – воскликнул Никитин в ответ на выкрик женщины. – Сейчас вам их жалко! Что же вы не жалеете их, когда они приходят к вам с ножом и выпускают ваши кишки наружу, если вы отказываетесь заплатить столько, сколько они скажут, и ни копейкой меньше? Куда тогда девается ваша жалость? Тогда вы их ненавидите и призываете кого угодно, чтобы он защитил вас, чтобы уничтожил эту мразь...
– Сам-то ты кто! – воскликнул какой-то мужик, неподалеку от первой крикнувшей женщины. – Такой же бандюга...
Толпа одобрительно загудела. Никитин заметно занервничал.
– Я не убил еще ни одного из вас, – крикнул он в ответ. – Такие, как они, убивают людей спокойно и равнодушно, словно тараканов у себя на кухне или муравьев на асфальте. И я хочу...
– Во-во! Отморозки!
Крестный чуть рот себе не зажал рукой. Эту фразу, неожиданно для себя, выкрикнул именно он. Черт и никитинское равнодушие к своей персоне подвигли Крестного на этот выкрик. А намек на кличку Ивана сам собой слетел с его губ... Крестный сжался и приготовился к самому худшему... Но... ничего не произошло. Никитин не обратил на его крик никакого внимания...
– Я хочу, – продолжал Никитин ораторствовать, – чтобы вся эта гнусь знала – любое действие против установленного порядка будет наказано. И это не только слова... Наказывать мы умеем строго. Тех, кто нарушает наши порядки. Тех, кто убивает наших людей... Пусть это будет предупреждением всем остальным...
Крестный, ободренный своей безнаказанностью и даже слегка опьяненный своей смелостью, уже совершенно сознательно решил продолжить забаву с генералом Никитиным.
– «Порядок» у тебя! – крикнул Крестный. – А придет какой-нибудь Ванек, в Чечне отмороженный, да начнет вас всех мочить, как траву на ветру – на кого попадет... У тебя предупреждение, у него предупреждение, – а нам-то куда от вас деваться?..
«Хватит, старина, успокойся... – одернул себя Крестный, – и так лишнее сказал. Слишком толстый намек. Ты бы еще открытым текстом заорал, что это Иван его человека замочил...»
Крестный начал, пользуясь тем, что толпа слегка задвигалась, возбужденная участием своих представителей в обмене мнениями с вооруженными людьми, слегка продвигаться назад, стараясь, чтобы это выглядело естественно и не привлекало лишнего внимания...
Уже оказавшись в задних рядах и совершенно свободно повернувшись спиной к месту действия, чтобы ретироваться в числе некоторых из зрителей, решивших покинуть представление, не дожидаясь финала, Крестный услышал два выстрела.
«Кончили пареньков...» – подумал Крестный.
Толпа за его спиной загудела, раздался шум работающего автомобильного мотора. Крестный почувствовал, что толпа за его спиной пришла в движение, и составляющие ее частички уже догоняют его. Сейчас его захлестнет общим потоком и понесет к выходу помимо его воли.
Крестный хотел прибавить шагу, но вместо этого остановился и застыл на месте, уставившись в одну точку у себя над головой впереди метрах в двадцати.
– Ах ты, сволочь! – воскликнул Крестный и, надвинув на глаза свою простецкую кепку, опустил голову и быстро покинул территорию Лужников.
На то место, где он только что стоял, был нацелен объектив видеокамеры, висевшей высоко над толпой. Десятки таких же камер постоянно отслеживали всю территорию спортивного комплекса...

Глава двенадцатая.

Иван и впрямь знал, что делал, отказываясь нарываться на неприятности, и не пытаясь убить Никитина во время события, к которому у него не было времени подготовиться. Иван предпочитал не пристраиваться к событиям, а организовывать их. У него был свой четкий план ведения военных действий против Никитина, и Иван твердо решил воплощать в жизнь именно его, какими бы заманчивыми не казались неожиданно возникающие обстоятельства.
Вторым пунктом в его плане обращения на себя внимания Никитина стояла ликвидация своего старого знакомого, нынешнего лидера Западной зоны столицы – однофамильца генерала – Никитина, и прежде носившего кличку Бульба, и теперь пользовавшегося все ею же. Это, пожалуй, была ошибка для кадрового офицера. Или для отдела, готовившего для него легенду. Так или иначе, Иван его узнал, и это не обещало для Бульбы ничего хорошего.
Надо сказать, лейтенант Никитин не особенно был озабочен вопросом собственной безопасности. Он считал, что уж в его-то зоне – полный порядок. Никто не бунтует против новых порядков, которые он ввел не столько активно, сколько жестко, даже жестоко. Все, кто был не согласен, или согласились с Никитиным, или затаились, выжидая своего момента. Но открыто, действенно не выступал против него никто. Мало того, Никитин и происшествие с Авериным в Замоскворецкой зоне считал чистым недоразумением. А уверенность генерала Никитина, что с Авериным рассчитались противники нового порядка, относил к маниакальной, как он выражался, подозрительности выживающего из ума генерала.
То обстоятельство, что он носил одну с генералом фамилию, действовало на лейтенанта странным образом. Оно постоянно подталкивало его к мысли, что генеральская должность рано или поздно достанется ему. На чем была основана такая уверенность, сказать трудно. Он сам не смог бы ответить, но в будущем лейтенант видел себя именно генералом и именно на должности своего нынешнего однофамильца... Все это подталкивало его к постоянной иронии в адрес генерала и очень критическим высказываниям по поводу его действий и его приказов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59