За
это товарищ Бармалей заточил меня в кувшин и бросил в Москву-реку. И я
сидел там много лет, пока меня не освободил прекраснейший из прекрасных
отрок Волька ибн Алеша... У меня было время подумать. Я долго не мог
понять, что не понравилось Бармалею в моих рассуждениях. А теперь - знаю:
ему не понравилась правда!
Старик Хоттабыч, польщенный одобрением зала, шествовал к своему
креслу. А Иванушка-дурачок обратил внимание на маленького индейца у
микрофона в проходе.
- Извините, вы кто? - спросил он и распорядился включить незнакомцу
микрофон.
- О братья, - сказал незнакомец, - я - Хопи, герой сказок индейцев
хопи. Я гость и наблюдатель на вашем заседании. Хопи хочет говорить со
своими братьями...
- Уши братьев открыты для твоих слов, - сказал Иванушка-дурачок. - Но
не больше одной минуты. Таковы правила для гостей.
- Хопи благодарит Ивашку, - качнул пером маленький индеец. - Хопи -
крошечное племя. Но и у него есть свой язык. Хопи хочет сказать, что
каждый язык - это бесценный дар. Им нельзя пренебрегать. На создание
каждого языка потрачены тысячи лет. Над ним трудились тысячи поколений. У
хопи мало воинов. Многие угнетатели говорили хопи: забудьте свой язык. Он
не нужен. Учите наш язык - нас много и мы сильны. Но хопи даже в неволе не
забывали родного языка. Они берегли его. Для чего - хопи и сами не знали.
И вот теперь на языке хопи будут учиться говорить самые умные люди мира.
Весь мир! Нашим языком заинтересовались ученые. И открыли, что на языке
хопи можно разговаривать с компьютерами. И не надо придумывать машинный
язык, придумать лучше - невозможно: для этого понадобятся тысячи лет. Хопи
не будет. Народов не будет, у которых много воинов. Но язык хопи будет. Он
будет звучать у далеких звезд. У каждого языка есть свой звездный час. И
всегда правы те, кто бережет все языки - и родные, и чужие. Кто держал уши
открытыми, тот слышал слово хопи. Хопи все сказал!
Маленький индеец опустился на корточки в проходе между кресел.
Казалось, он не слышит, как горячо хлопают ему в ладоши. А микрофоном на
трибуне овладел депутат Сиропчик.
- О чем мы говорим?! О чем турусы на колесам разводим?! - запыхтел он
сердито. - Вот уж действительно - язык без костей! Надо думать о том, как
накормить страну! А некоторые тут разводят споры: на каком языке кому
говорить... Словами сыт не будешь! Соловья баснями не накормишь! Сколько
ни говори: "Халва, халва!" - во рту слаще не станет! На каком языке сахар
ни назови - сахаром он и останется. И больше его от этого не будет. Разве
в словах дело? Я бы все языки затвердил, если бы от этого еды стало
больше! Эти разговоры о языке только мешают дел у... Ой, что я должен был
еще сказать?! Вспомнил: надо искать общий язык. А его и искать не надо. Он
уже есть - это тарабарский. Тут я целиком поддерживаю депутата Незнайку. А
если уж и учить, то не иначе, как волшебные слова - от которых все желания
сбываются!
- Позор! - закричали Сиропчику из зала.
Но он даже не покраснел.
- Не хотите сладкой жизни - и не надо! - показал он кулак. - Скоро мы
с вами на другом языке поговорим! Пожалеете, но поздно будет! От голода и
холода подохнете!
- Товарищи депутаты! - вмешался председатель. - Прошу без угроз и
оскорблений. Слово предоставляется Лотылько - депутату от северных
народов!
- Я - Лотылько, летающий человек. Я - эвенкиец, но мне в свою защиту
поручили выступить все народы Севера, - голос Лотылько был спокоен. Глаза
его были закрыты. А из-под сомкнутых век медленно катились крупные слезы.
- Когда-то я смастерил крылья. Но человек по имени Тэвэнтэй украл их у
меня. Тогда я смастерил себе новые крылья. И улетел от плохого человека.
Новые крылья у меня отобрал товарищ Бармалей. Он сказал: "Человек с
крыльями - бессмертен. А люди должны умирать". Пришли деревянные солдаты.
Сломали крылья. А меня заставили копать себе могилу. Потом они меня убили
и зарыли в ней. А сказителей и шаманов заставили рассказывать сказки не
про меня, а про великого Бармалея. Будто это он умел летать на крыльях.
Бармалей требовал сказок - он сам хотел быть бессмертным. Вот почему
сказочников, которые помнили Лотылько, деревянные солдаты убивали. Но
началась Перестройка. Вспомнили обо мне, и я ожил. И снова смастерил себе
крылья. И поднялся на них над нашими народами, над землями Севера и
увидел, что с ними сделал Бармалей и его подручные. И заплакал. Я прилетел
сюда, чтобы сказать: родные языки - это крылья народов. Родной язык - это
и есть тот волшебный язык, который способен всем дать еду, от волшебных
слов которого даже самая суровая земля Севера становится щедрой и добро
й... Родной язык - это защитник земли. Всего, что на ней, под ней, над
ней...
Лотылько говорил негромко. Но в зале было еще тише. Будто поняли все,
что крылатому человеку легче молчать, чем говорить. Оттого, что маленькое
горе - кричит. А большое - молчит. И охватил всех стыд и страх. Даже тех,
кто сам не был ни в чем виноват.
- След от гусеницы трактора в тундре не зарастает десять лет. Но
след, который оставили чужие люди в сердце моего народа - не зарастет
никогда. Они пробили грудь нашей матери-земли и пили ее черную кровь -
нефть. Они вырубали наши леса. Они отравляли наши реки. Они уничтожили
наши пастбища. Они убивали наших олешков. "Это нужно для государства!" -
говорили они. И земля отказалась нас кормить, как она кормила нас тысячи
лет. Но потом они сделали еще большее зло и убивали наши языки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48