На узких улицах и в шумных универмагах они набрасывались на женщин с непокрытыми головами и избивали их своими тростями. Они наугад останавливали прогуливающиеся парочки и проверяли их документы: если они были не женаты, их арестовывали и предавали суду. Они надзирали за публичными сожжениями богохульных книг, начиная от перевода «Сатанинских стихов», выполненного Надимом эль-Алави, и кончая романами Наджиба Махфуза.
Забыв об окружающем, Майкл смотрел, как мужчин, женщин и детей небольшими группами выводят из поезда и строят в шеренги под прицелом ружей. То, что столь многих из его спутников могли счесть грешниками, казалось ему одновременно поразительным и чудовищным. Мухтасибы систематически обшаривали поезд, начиная от первого класса с кондиционерами воздуха и кончая переполненными отделениями третьего класса. Майкл никогда не видел, чтобы египетский поезд был таким тихим, а его пассажиры — настолько запуганными. Он подумал, не его ли ищут мухтасибы.
Двое мужчин в белых одеждах вошли в отделение, своими пронзительными глазами уже обшаривая нестройные ряды пассажиров, выискивая грех среди вопиющей нищеты. Майкл решил, что будет в безопасности, если не потеряет головы.
Документы Майкла были тщательно изготовлены для него Абд эль-Фарид Нассимом, самым умелым изготовителем поддельных бумаг во всей Александрии. Они уже помогли пройти ему через множество проверок. Он был уверен в них. Его лицо и одежда тоже не вызовут подозрений.
— Исмак айх?
Майкл поднял голову: усталый, измученный человек, которого легко забыть.
— Твое имя? — повторил мухтасиб. Майкл осторожно рассматривал его из-под полуприкрытых век. Твердый рот, сонные глаза, кожа, натянутая на скулах, тонкая и светлая на висках. Такой не пойдет на компромисс.
— Юнис.
— Юнис кто? Как твоя фамилия?
— Зухди.
— Громче!
— Зухди, господин.
— Покажи документы.
Майкл полез в карман пиджака и достал потрепанный бумажник. Из него он извлек удостоверение личности и другие документы. Несмотря на холод, несмотря на свою уверенность в выдающемся мастерстве Абд эль-Фарида, он чувствовал, что начинает потеть. Мухтасиб внимательно просмотрел документы. Майкл пытался понять, почему к нему проявляют такое внимание. Может быть, его фотография уже разослана по стране?
— Адрес?
Майкл повторил адрес, заученный наизусть.
— Род занятий?
— Учитель. Я преподаю английский. Для поступающих в университет.
— В Шубре?
— Нет, господин. Люди в Шубре не могут позволить себе нанимать учителей. Я главным образом преподаю в домах Миср-эль-Джадиды. Там у жителей больше денег.
— Тут говорится, что ты жил за границей.
— Да, сэр. Два года в Лондоне. Чтобы улучшить свой английский.
— Ты знаешь, что пребывание за границей считается сейчас преступлением?
Майкл почувствовал, как у него переворачиваются внутренности.
— Пребывание за границей?
— За пределами Дар эль-Ислама. Это было объявлено преступлением.
«Дар эль-Ислам» — царство ислама, все страны, где правит мусульманская религия.
— Прошу прощения, — осторожно произнес Майкл. — Яне знал. Это новое правило?
— Поднимайся.
— Прошу прощения?
Мухтасиб схватил Майкла за левую руку и рывком поднял его на ноги. На долю секунды тренировка едва не взяла верх, но Майкл с трудом заставил себя сдержаться. Вместо этого он пошатнулся, как будто пытаясь сохранить равновесие. Мухтасиб повернулся и показал на Майкла солдату, стоящему в конце отделения.
— Этот, — прорычал он.
— В чем дело? — закричал Майкл. — Что я сделал? — Он смутно сознавал, что не он один кричит, что других тоже поднимают и гонят к дверям. Он огляделся. Те пассажиры, которых не забрали, отводили глаза, смотрели в пол, через окна, делая вид, что они немые, глухие и слепые.
Внезапно крики прекратились, как будто кто-то взмахнул жезлом или повернул выключатель. Никто не двигался. Настала полная тишина. Через мгновение она была разрушена. Грохнул выстрел, растворившийся в беспредельных белых полях. Через несколько секунд вслед за ним раздался второй. Крики возобновились, еще более громкие и отчаянные.
Глава 24
Солдат грубо схватил Майкла за запястье и потащил его по проходу. Люди, забившие весь проход, каким-то образом расступались перед ними, как бурные волны перед носом корабля. Снаружи почти одновременно прозвучали два выстрела. Солдат пропустил Майкла вперед и вытолкнул его в дверь, по крутым ступенькам на насыпь.
Здесь стояло две шеренги — одна из мужчин, другая из женщин, а позади них — неровный ряд солдат с ружьями. Майкл только сейчас увидел, что перед каждой шеренгой выкопана неглубокая канава. Двое мухтасибов медленно шагали позади шеренг, не обращая внимания на крики женщин и мольбы мужчин. Каждый из них держал в руке пистолет, который приставлял к основанию черепа новой жертвы. Майкл увидел, как безногого нищего пристрелили там, где он лежал, и сбросили его тело в отрытую канаву. Он увидел, как человека, одетого в тюрбан и платье религиозного учителя, подтащили к краю канавы и безжалостно застрелили. Он видел, как какой-то высокий человек был заколот штыком и прошит пулями.
Майкл оказался прижат к пассажиру из своего вагона, молодому человеку, похожему на студента. На земле у ног юноши лежала книга в бумажной обложке, с измятыми и вырванными страницами. Майкл пригляделся. Название, заляпанное грязью, было едва различимо: «Кисса мадинатайн», арабский перевод «Повести о двух городах». Молодой человек дрожал как осиновый лист, не в силах понять, что происходит. Когда Майкл оказался рядом с ним, юноша схватил его за руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134