Через несколько секунд одна створка двери отворилась. В проходе стоял худощавый человек, держа над головой масляную лампу.
— Меня зовут отец Григорий, — сказал священник. — Скажите Анбе Юаннису, что я привез с собой двоих раненых. Один из них — ребенок.
Незнакомец в дверях по очереди осветил их лица лампой. Тусклый свет замерцал на лице Фадвы, покрытом кровью.
— Заходите, — сказал он. — Анба Юаннис внизу.
Проходя по темной церкви, Майкл вспомнил ночь, когда он вошел в храм Св. Спасителя и обнаружил своего брата, распятого на кресте. Он не понимал, зачем Григорий привел их сюда. Им нужен врач, а не священник. Воздух был наполнен густым ароматом ладана, сквозь который пробивался какой-то другой, лекарственный запах, как будто здание подверглось дезинфекции.
Смотритель подвел их к низкой двери под маленьким иконостасом, в котором зияли пустоты.
За дверью оказалась лестница. Здесь лампа оказалась не нужна, поскольку горело электричество. Майкл сначала этому удивился, но затем расслышал негромкое жужжание, которое, как он заключил, издавал маленький генератор.
Айше спускалась первой, неся Фадву. У подножия лестницы ее остановил молодой человек с автоматом. Он внимательно посмотрел на них, кивнул и отступил в сторону.
Они свернули за угол и, пройдя под аркой, попали в тускло освещенное помещение. Айше остановилась у входа, не зная, что теперь делать. Затем из тени вышла фигура — молодой человек в джинсах и футболке.
— Меня зовут Анба Юаннис, — прошептал он и посмотрел на Фадву. Повернувшись, он тихо окликнул кого-то в темноте. Появился человек в белом халате. Еще через несколько секунд рядом с ним возникла женщина, одетая как медсестра.
Айше почувствовала, что кто-то забирает у нее Фадву. Как будто из ниоткуда прикатила тележка. Вокруг нее суетились мужчины и женщины в белой одежде, в боковой комнате вспыхнули огни, раздались приглушенные голоса, Бутрос, споткнувшийся и тут же кем-то пойманный, рука, обнимающая ее за плечи, участливый тихий голос, затем огни и голоса завертелись в вихре, комната поднялась, закружилась и потемнела, и чьи-то руки подхватили ее, когда она начала падать.
Глава 64
Майкл и старый священник сидели в темной комнате, нахохлившись, как птицы после бури. Единственная тусклая лампочка бросала слабый свет на голые стены и небольшой коптский крест над дверью. Майклу дали сухую одежду и чашку горячего махлаба. Его осмотрел врач, медсестра обработала раны. На теле у него оказалось множество синяков и порезов, лоб был разбит.
Айше положили на кровать в соседней комнате. Майкла тоже ждала приготовленная постель.
— Как им это удалось? — спросил он. — Они превратили церковь в госпиталь. У них даже есть анатомический театр. Я никогда не видел ничего подобного.
Григорий кивнул:
— Это все отец Юаннис. Мы находимся в одном из нескольких созданных им убежищ. Когда впервые прошел слух о готовящейся облаве на городских врачей и санитаров, он понял, к чему это может привести. Он сам обучался на врача до того, как принял сан, и у него много друзей среди врачей из Коптского госпиталя и Мемориала Китченера в Шубре. Он поговорил с коптскими докторами, которым доверял, но вскоре мусульман в его группе было не меньше, чем коптов, а также несколько христиан-некоптов. Ядумаю, что ваш друг доктор Ибрагимьян был одним из них.
Они разработали план действий на случай, если декрет будет выпущен. Запаслись оборудованием и медикаментами. Некоторые церкви и здания в немусульманских кварталах были превращены в центры оказания помощи. Они знали, что смогут сделать очень мало, но рассматривали это как жест, способ неповиновения, попытку сказать режиму, что не все находится в его власти.
Их план предполагал лечение больных, которые имели шансы на спасение. Им приходилось принимать множество тяжелых решений. Безнадежных больных или тех, кто нуждался в специальном оборудовании или лекарствах, они не брали. Больных, не подвергавшихся смертельной угрозе, отправляли домой.
Больше всего рвения проявляли мусульманские врачи. Они особенно остро чувствовали себя преданными режимом. Некоторые из них пытались оправдать западную медицину, утверждая, что она выросла из исламской традиции. Они указывали, что забота о больных — долг мусульманина, такой же важный, как молитва или пост. Но их выгнали и угрожали арестовать.
В дверь постучали. Майкл открыл ее. За дверью стоял Анба Юаннис.
— Не возражаете, если я зайду? Или, может быть, заглянуть утром? Должно быть, вы очень устали.
Майкл покачал головой.
— Ничего, — сказал он. — Мы разговаривали.
Молодой священник вошел в комнату, закрыв за собой дверь. Он поздоровался с Григорием и присел в ногах постели Майкла. Сейчас, разглядев его получше, Майкл заметил, что Юаннис выглядит еще более усталым, чем он сам. Под глазами у него были большие мешки, кожа серая, он держался напряженно, как будто ожидая нападения.
— Как вы себя чувствуете, мистер Хант? — спросил он.
— Лучше, — ответил Майкл. — Благодарю вас. Ваша больница — просто чудо.
На лице священника промелькнуло выражение печали.
— Чудо? — Он покачал головой. — Здесь нет чудес, мистер Хант. Ямолю Бога о чуде. Весь Египет ждет чуда. Но, как обычно, у Бога находятся более важные дела. — Он взглянул на Григория. — Прошу прощения, отец. Надеюсь, я не оскорбил вас.
Григорий покачал головой:
— Вы не первый, кто так говорит или думает. Я сам часто так думаю. Но мистер Хант прав: вы совершили чудо. Может быть, Бог все же находит время подумать о нас.
Копт склонил голову. Бог, в которого он когда-то верил, покинул его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134