Ради тебя.
Но она даже не слышала его слов.
Глава 72
Он попал в город, полный напуганных людей и крика. Никто не обращал на него внимания, все были поглощены собственным страхом. Все, чего он хотел, — тишины, небольшой передышки, чтобы обдумать все произошедшее. Но голоса и бубны оглушали, и голова у него шла кругом в той запрудившей улицу толпе.
Направляясь к кафе, Майкл пытался смешаться с толпой, но обнаружил, что не может сделать этого с обычной легкостью. Улицы вокруг Азхара были завалены снегом, и каждый дюйм пространства занят просителями и жалобщиками, выпрашивающими фатву или пересмотр судебного дела. Здесь обсуждались юридические и духовные проблемы, и шейхи, сидевшие день и ночь, оглашали законы, вызывали свидетелей, подписывали судебные решения, просматривали книги законов, выдирая из Корана цитаты, подходящие к случаю.
Майкл пробирался по улицам, проталкиваясь мимо людей с расширенными глазами, суетящихся, беспрерывно шевелящих губами, бормочущих молитвы и заклинания. Их головы были покрыты маленькими вязаными шапочками или высокими капюшонами джалабий, на ногах была самая разнообразная обувь, даже сандалии; приходили сюда и босиком по снегу. Люди, стоявшие или сидевшие на корточках на углах улиц и у фонтанов, скапливались в беспокойные группы: эти ищут самого надежного шейха для заключения контракта, те — нужного муфтия для аренды земли. И над всем, над каждой сделкой и каждым приговором висит страх. Никто не говорит здесь о чуме, никто не упоминает о смерти. Она приходит без напоминания.
Снаружи кафе казалось тихим. Здание было знакомым, таким знакомым, что Майкл мог бы нарисовать его с закрытыми глазами. Когда-то они с Томом Холли провели здесь много времени в беседах. Тогда он завидовал Тому — прочности его брака, непоколебимой верности его и Линды друг другу. Тогда с ним была Кэрол и в душе — пустота. А сейчас была Айше, но мир больше не был упорядоченным и понятным. По крайней мере, ни для него, ни для Тома.
Он долго следил за входом в кафе, бродя на порядочном расстоянии, как человек, которому некуда идти. За это время в кафе вошло и вышло только несколько посетителей — все мужчины в потрепанной одежде. Когда он в последний раз был здесь, люди больше следили за своей внешностью. Магазины по обеим сторонам улицы были пусты. Торговля текла вяло, покупатели боялись тратить те немногие деньги, которые сумели выцарапать из банков. Но хозяева по-прежнему сидели на каменных стульях, куря, читая Коран или произнося молитвы, и свет флюоресцентных ламп мерцал на их лицах. Майкл внимательно разглядывал их, пытаясь заметить признаки чрезмерного внимания или беспокойства.
Он сознательно рисковал, придя сюда, но выбора у него не было. Если Касима Рифата заставили говорить, Абу Муса знает, что они должны встретиться с Холли. Он знает дату и время. Единственное, чего он не знает, — значение слов «Сахарный Дворец». Догадается ли он? А может, он знает, что «Сукария» — место, где они постоянно встречались? Майкл надеялся, что нет. А Голландец? Что он знает? Сможет ли он выследить его здесь? Если Том добрался, то он уже сидит внутри и ждет. Только спустя час Майкл решился.
Санта-Клаус сидел за их старым столиком в задней части кафе. Он ничем не выдал, что узнал посетителя, но Майкл знал, что Том заметил его. Холли всегда как-то ухитрялся выглядеть вовсе не европейцем, а стопроцентным черкесом. Он не только соответственно одевался, но говорил по-арабски с протяжным сирийским произношением, которое обмануло бы кого угодно даже в Дамаске, легко терялся в толпе. Казалось, никто не обращает на него никакого внимания.
Майкл, не замечая его, подошел к стойке, где заказал чашку слабого кофе и черствое пирожное. Он сел за третий столик от Холли спиной к нему, потягивая кофе, достал из кармана номер «Эль-Джумхурийи» и развернул газету. Его поражало, что какие-то газеты еще выходят. И что все в городе делают вид, будто ничего не произошло. Все изменилось, но никто не признавал этого. Газета по-прежнему печатала радио— и телепрограммы — теперь сплошь религиозные или посвященные исламской культуре. В ней не было, правда, ни спортивных разделов, ни фотографий женщин, ни реклам, но по-прежнему были разделы новостей, статьи, даже страничка для женщин с рецептами и советами, как одеваться согласно новым законам.
Доев пирожное, Майкл заказал еще чашку кофе. Немного кофе пролилось на газету, и он вытер его своим носовым платком. Бросив взгляд в зеркало, он увидел, что Холли внимательно следит за ним. Он аккуратно сложил газету и отложил ее в сторону.
Его похлопали по плечу:
— Мин фадлак. Вы дочитали газету?
Он повернулся. Холли стоял рядом с ним. Майкл с трудом подавил желание обнять друга.
— Итфаддаль, — ответил он, протягивая газету Холли.
Холли поблагодарил его и собрался было уходить. И только тогда он повернулся и воскликнул:
— Валлах эль-азим! Это же... Боже мой, скоро я забуду свое собственное имя.
— Осман Фахми. А вы — Махмуд Райхан, не так ли? — Майкл знал, что может наделить друга любым именем, какое придет в голову.
— Правильно. Боже мой, сколько лет не виделись. Можно присесть?
Он уселся, и они еще несколько минут разыгрывали спектакль, ведя бессодержательный разговор. Люди за соседними столиками постепенно теряли интерес к их неожиданной встрече. Они говорили приглушенными голосами, и окружающие только изредка бросали на них равнодушные взгляды.
— Кажется, все в порядке, — наконец сказал Майкл. Он по-прежнему говорил по-арабски.
Холли кивнул:
— Могу поклясться своей жизнью, тут все чисто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134