— "Назначены две тысячи и триста дней и еще двадцать три дня от смерти козла, про которого говорил Даниил, и до появления Зверя. Он придет с Запада в Место Искушения, даже в сам Вавилон, выйдя из моря и имея большую силу. И он будет богохульствовать сорок два месяца, как написано в Книге Иоанна. «Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; и число его шестьсот шестьдесят шесть». И на устах его будет имя зверя. И он примет новое имя, которое будет богохульным, и оно также будет именем зверя, хотя он сокроет его в письменах, которых не видел никогда ни один человек.
Когда он появится, чума накроет Египет и Нил задохнется от крови. Они взойдут на высокие места и разрушат их, камень за камнем. Время, два времени и половина времени пройдет после его первого появления, между рождением, смертью и падением царства. Имеющий глаза да видит: это те дни, о которых говорится в Книге Откровения. И с его первого появления на западе книга устанавливает тысячу двести девяносто дней. Он возглавит армию неправедных, и царство его будет продолжаться семьдесят недель. Ибо «чтобы восстановить и воссоздать Иерусалим, нужно семьдесят недель и шестьдесят две недели». А посему имеющий ум да поймет, что написано здесь, и вознесет молитву, чтобы не видеть его своими глазами, как я видел его в видении, данном мне Богом. И пусть все, кто прочтут эти слова, будут молиться за меня и за своих детей и за поколение последнего дня".
Голос отца Григория затих. Он посмотрел на Майкла.
— Ну, Майкл, — сказал он. — Сказать ли мне его имя? Имя Зверя?
— Куртуби, — прошептал Майкл. — Это его имя, не так ли? Вы думаете, что эль-Куртуби — Антихрист.
Отец Григорий покачал головой. Он выглядел очень старым и очень усталым — человеком, который жил слишком долго и видел слишком много.
— Нет, Майкл. Мы не думаем. Мы знаем. Ваш брат опознал его. И за это был убит.
Старик кашлянул и вздрогнул. Он огляделся. В комнате снова столпились тени. Фигура Зверя расплылась. Григорий снова посмотрел на Майкла, на длинную тень, легшую на его лицо.
— Пора идти, — сказал он. — Мы увидели то, зачем пришли сюда. Теперь пора искать его во плоти.
Глава 40
Склад сгорел быстро, за два часа. Теперь от него осталась только куча обугленных бревен. Зола дымилась. Время от времени с треском падала обуглившаяся балка, и в ночной воздух взлетал сноп красных и оранжевых искр.
Голландец стоял в сотне ярдов от пепелища. Его люди очистили улицу, разогнав детей и зевак, пришедших поглядеть на пожар. Вдали раздавался треск ружей — стрельба продолжалась.
Из темноты вынырнула, слегка прихрамывая, фигура.
— Ну что? — спросил Голландец.
Пришедший покачал головой.
— Ничего, — сказал он. — Мы все тщательно обшарили. Сзади нашли одного мертвого. Абу Самир говорит, что это его человек.
— А художник, Бустани?
— Тоже.
— Это точно он?
Человек кивнул:
— Абу Самир клянется, что именно там его убили. И тело похоже, господин.
— Похоже?
Человек нерешительно произнес:
— Они... они разорвали его на кусочки, господин.
Голландец мгновение молчал.
— Понятно. А двое других? Вы уверены, что они сбежали?
— Абсолютно. Абу Самир не станет нам лгать.
— Правда? Он очень меня подвел. Мы должны найти женщину. Застрелите Абу Самира. Он перестал быть полезным для нас.
— Да, господин. — Человек не решался задавать вопрос. — А женщина? Что нам теперь делать?
— Что делать? Наши люди караулят ее. Она появится. Выхода у нее нет. Спрятаться ей негде.
— А Хант?
— Не беспокойтесь о Ханте. Я позабочусь о нем.
— Как вы думаете, где он находится? У вас есть предположения?
Голландец пожал плечами:
— Сейчас его повезут к старику. Потом — не знаю. Он попытается связаться с Англией. Тогда мы выйдем на него.
— А что, если он не объявится?
— Объявится. Верьте мне. У него тоже нет выхода.
Глава 41
Даже здесь, в темной церкви, они слышали выстрелы: трижды раздавался треск, потом лай собак. Затем еще два выстрела. Майкл и отец Григорий сидели в задней части здания. Теперь, когда Майкл увидел то, что было внизу, он еще сильнее почувствовал подавленность.
Когда грохот стих и снова наступила тишина, отец Григорий повернулся к Майклу.
— Вы знаете, что сегодня происходит в городе? — спросил он.
Майкл покачал головой.
— Убивают христиан, — сказал старик. Его тон был спокойным, голос ровным. — Это началось вечером. Кто-то распустил слух, что копты разносят чуму. Понимаете, они чужаки. Агенты американцев и англичан, союзники сионистов, закоренелые враги ислама... Некоторые копты сопротивлялись. И теперь говорят о лагерях, о погромах.
Он замолчал. Послышалось еще несколько слабых выстрелов.
— Раньше вы упоминали о моем отце, — заметил Майкл. — Вы говорили, что он тоже видел... сон, о котором вы рассказывали.
— Это было очень давно, — сказал Григорий. — Он приходил сюда еще до вашего рождения.
— Сюда? — Майкл изумленно взглянул на священника. — В эту церковь?
— Да, в эту церковь. Ко мне.
— Я не понимаю. Зачем отец приходил к вам?
Отец Григорий ответил не сразу. Огонь в лампе ярко вспыхнул, затем стал гореть ровно.
— Он видел сны, — сказал он. — Такие же, как вы.
— Тот же сон? О пирамиде?
Священник кивнул:
— Да. Он был одним из первых. Это произошло во время мировой войны, как раз перед битвой у Эль-Аламейна, когда мы думали, что немцы продолжат наступление на восток. Ваш отец пришел сюда с двумя друзьями — они были католики. Чтобы посетить склеп, где жило Святое Семейство. Они были очень уставшими, когда пришли, — только что вернулись из рейда на немецкие позиции. Он думал... Он рассказал мне, что они уснули.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134