ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
«Видишь, я любил свою жену».
Установилась тишина. Векстон отвернулся.
– Пожалуй, – сказал он, помолчав, – мне тоже так казалось. Стини считал его бездушным. Но я всегда придерживался иного мнения на этот счет – противоположного. Когда бы я ни встречался с ними, он не сводил с нее глаз, знаешь ли, все время. При этом на его лице появлялось такое выражение… Представь себе, заслонка в топке, а за ней бушует пламя. Заглянуть туда нельзя – обожжешь лицо. Где-то так это и было – вся сила чувств под маской бесстрастия. Прогулка в ад – вот что такое этот брак! – добавил он, помолчав. – Я всегда так считал. Впрочем, люди сами себе создают преисподнюю. Ну а Констанца любила его, как думаешь?
– Она утверждала, что нет. Но и сам Штерн долгое время везде и всюду отрицал, что любит ее. Если верить словам самой Констанцы. Видишь? И с этим я тоже не могу разобраться.
– С чем?
– С тем, что она понимала под словом «любовь». Все эти письма, эти дневники, на всех этих бумажных листках только и говорится, что о любви. Но чем больше я вижу это слово, тем меньше доверяю ему. Оно здесь у всех на устах. Каждый склоняет его по своему усмотрению – в результате для каждого из них слово имеет совершенно разный смысл. Так кто же из них прав? Стини? Гвен? Констанца? Джейн? А может быть, ты, Векстон? Ты был здесь, так уж ответь.
– Да, я тоже здесь был, – на лице Векстона появилось озадаченное выражение. Он похлопал себя по карманам, прищурившись на огонь в камине. – Почему в числе прочих ты упомянула и Джейн?
– А, теперь тебе понятно, Векстон, что со мной происходит? Я и ее теперь воспринимаю как участницу тех событий. И все из-за того, что слишком увлеклась чтением бумаг Констанцы.
– Как участницу… Свою собственную мать?
– Да, я начала терять терпение. Мне было только восемь, когда она умерла.
– Но ведь ты ее помнишь?
– Сейчас – не знаю, что ответить, Векстон. Когда читаю ее дневники, то, кажется, вспоминаю, когда же возвращаюсь к запискам Констанцы, она ускользает. Она снова становится Джейн – богатой наследницей, медсестрой. Добрая натура. Вся жизнь – в работе.
– Значит, не стоит доводить до этого.
Теперь стало заметно, что Векстон очень взволнован. Он рассерженно шагал взад-вперед по комнате. Остановился и изо всех сил ударил кулаком по столу:
– То, что ты говоришь, несправедливо! Понятно? Так не должно быть, но постоянно случается с людьми вроде твоей матери. Доброе дело затирается, а злое постоянно лезет наперед. Оно на лучших ролях, с лучшими диалогами. Пока твоя крестная вытанцовывала в лондонских гостиных, шла война. Что я говорил тебе при нашей встрече: смотри, где речь идет о войне. Твоя мать была там, в самой гуще событий. Медсестра! Понимаешь, она делала дело! А чем занималась Констанца? Путалась с мужчинами? Гонялась за богатым мужем?
– Векстон…
– Ладно, не буду. Но ты не права. Не стоит тебе воспринимать все под диктовку Констанцы. Она постарается преподнести события в выгодном для себя свете. Что еще от нее ждать? Она всегда так поступала.
Я подумала: «И поделом тебе, сама виновата». Векстон, конечно же, прав. Я выслушала его до конца, и, кажется, мне пошло это на пользу.
В тот же день я засела за дневники моей матери. Я последовала за ней на войну, вместе с ней отправилась во Францию. Следующие два дня чтения я посвятила исключительно событиям, касающимся моей матери. Теперь ко мне обращался тихий, совершенно другой голос. Возможно, с этого и началось ее возвращение ко мне. Я снова увидела свою мать такой, какой запомнила ее навсегда. Это, конечно же, не прошло мимо внимания Векстона. Он, в свою очередь, извинился за недавнюю вспышку гнева. И даже признался, что позволил несправедливость к Констанце.
Однажды вечером, вернувшись с прогулки у озера, Векстон устроился у камина. Мы с ним пили чай. Сгущались сумерки. Он снова закурил одну из папирос Стини. Какое-то время мы сидели, наслаждаясь тишиной и молчанием старого, пустого дома. В этот вечер Векстон рассказал мне о войне и о моей матери, какой запомнил ее.
– Знаешь, – начал он, откинувшись в кресле и вытянув длинные ноги, – твоя мать отправилась во Францию спустя примерно месяц после меня. Мы встретились в городке, который назывался Сент-Илер. После войны, кстати, я был там однажды. Она упоминает об этом в дневнике?
– О вашей встрече? Да, это тоже описано.
– Я хорошо помню, как мы встретились. Это была худшая зима за всю войну… Похоже, твое увлечение заразительно – мне тоже захотелось порассказать о прошлом, о войне. О твоей матери. Слушай. Все происходило так…
* * *
Сразу за Сент-Илером лежит узкий мыс, который врезается прямо в пролив Ла-Манш. Местные жители называют его Пуэнт-Сюблим, грандиозное место.
В ту зиму, впрочем, там не было ничего грандиозного. Стоял невероятный холод. Резкий ветер нагнал тяжелых свинцовых туч, заслонявших видимость в проливе. Но Джейн было все равно. Она только подняла воротник и пониже наклонила голову навстречу порывам ветра. Она пробиралась по узкой тропинке между дюнами, намереваясь прогуляться до конца мыса и обратно. Вечерело. Начинал накрапывать мелкий дождь. Добравшись до края мыса, она оглянулась. Вдалеке виднелись зажженные огни в кафе Сент-Илера, доносились далекие звуки аккордеона. Сразу за кафе размещались корпуса госпиталя. Их было пять, раньше это были гостиницы. В третьем слева теперь работала Джейн. Она провела там на дежурстве всю нынешнюю ночь и утро. Она посмотрела на ряд знакомых окон на первом этаже. Одно за другим они загорались – включался свет.
Вода в проливе казалась маслянистой. Джейн смотрела на вздымающиеся в брызгах валы воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276
Установилась тишина. Векстон отвернулся.
– Пожалуй, – сказал он, помолчав, – мне тоже так казалось. Стини считал его бездушным. Но я всегда придерживался иного мнения на этот счет – противоположного. Когда бы я ни встречался с ними, он не сводил с нее глаз, знаешь ли, все время. При этом на его лице появлялось такое выражение… Представь себе, заслонка в топке, а за ней бушует пламя. Заглянуть туда нельзя – обожжешь лицо. Где-то так это и было – вся сила чувств под маской бесстрастия. Прогулка в ад – вот что такое этот брак! – добавил он, помолчав. – Я всегда так считал. Впрочем, люди сами себе создают преисподнюю. Ну а Констанца любила его, как думаешь?
– Она утверждала, что нет. Но и сам Штерн долгое время везде и всюду отрицал, что любит ее. Если верить словам самой Констанцы. Видишь? И с этим я тоже не могу разобраться.
– С чем?
– С тем, что она понимала под словом «любовь». Все эти письма, эти дневники, на всех этих бумажных листках только и говорится, что о любви. Но чем больше я вижу это слово, тем меньше доверяю ему. Оно здесь у всех на устах. Каждый склоняет его по своему усмотрению – в результате для каждого из них слово имеет совершенно разный смысл. Так кто же из них прав? Стини? Гвен? Констанца? Джейн? А может быть, ты, Векстон? Ты был здесь, так уж ответь.
– Да, я тоже здесь был, – на лице Векстона появилось озадаченное выражение. Он похлопал себя по карманам, прищурившись на огонь в камине. – Почему в числе прочих ты упомянула и Джейн?
– А, теперь тебе понятно, Векстон, что со мной происходит? Я и ее теперь воспринимаю как участницу тех событий. И все из-за того, что слишком увлеклась чтением бумаг Констанцы.
– Как участницу… Свою собственную мать?
– Да, я начала терять терпение. Мне было только восемь, когда она умерла.
– Но ведь ты ее помнишь?
– Сейчас – не знаю, что ответить, Векстон. Когда читаю ее дневники, то, кажется, вспоминаю, когда же возвращаюсь к запискам Констанцы, она ускользает. Она снова становится Джейн – богатой наследницей, медсестрой. Добрая натура. Вся жизнь – в работе.
– Значит, не стоит доводить до этого.
Теперь стало заметно, что Векстон очень взволнован. Он рассерженно шагал взад-вперед по комнате. Остановился и изо всех сил ударил кулаком по столу:
– То, что ты говоришь, несправедливо! Понятно? Так не должно быть, но постоянно случается с людьми вроде твоей матери. Доброе дело затирается, а злое постоянно лезет наперед. Оно на лучших ролях, с лучшими диалогами. Пока твоя крестная вытанцовывала в лондонских гостиных, шла война. Что я говорил тебе при нашей встрече: смотри, где речь идет о войне. Твоя мать была там, в самой гуще событий. Медсестра! Понимаешь, она делала дело! А чем занималась Констанца? Путалась с мужчинами? Гонялась за богатым мужем?
– Векстон…
– Ладно, не буду. Но ты не права. Не стоит тебе воспринимать все под диктовку Констанцы. Она постарается преподнести события в выгодном для себя свете. Что еще от нее ждать? Она всегда так поступала.
Я подумала: «И поделом тебе, сама виновата». Векстон, конечно же, прав. Я выслушала его до конца, и, кажется, мне пошло это на пользу.
В тот же день я засела за дневники моей матери. Я последовала за ней на войну, вместе с ней отправилась во Францию. Следующие два дня чтения я посвятила исключительно событиям, касающимся моей матери. Теперь ко мне обращался тихий, совершенно другой голос. Возможно, с этого и началось ее возвращение ко мне. Я снова увидела свою мать такой, какой запомнила ее навсегда. Это, конечно же, не прошло мимо внимания Векстона. Он, в свою очередь, извинился за недавнюю вспышку гнева. И даже признался, что позволил несправедливость к Констанце.
Однажды вечером, вернувшись с прогулки у озера, Векстон устроился у камина. Мы с ним пили чай. Сгущались сумерки. Он снова закурил одну из папирос Стини. Какое-то время мы сидели, наслаждаясь тишиной и молчанием старого, пустого дома. В этот вечер Векстон рассказал мне о войне и о моей матери, какой запомнил ее.
– Знаешь, – начал он, откинувшись в кресле и вытянув длинные ноги, – твоя мать отправилась во Францию спустя примерно месяц после меня. Мы встретились в городке, который назывался Сент-Илер. После войны, кстати, я был там однажды. Она упоминает об этом в дневнике?
– О вашей встрече? Да, это тоже описано.
– Я хорошо помню, как мы встретились. Это была худшая зима за всю войну… Похоже, твое увлечение заразительно – мне тоже захотелось порассказать о прошлом, о войне. О твоей матери. Слушай. Все происходило так…
* * *
Сразу за Сент-Илером лежит узкий мыс, который врезается прямо в пролив Ла-Манш. Местные жители называют его Пуэнт-Сюблим, грандиозное место.
В ту зиму, впрочем, там не было ничего грандиозного. Стоял невероятный холод. Резкий ветер нагнал тяжелых свинцовых туч, заслонявших видимость в проливе. Но Джейн было все равно. Она только подняла воротник и пониже наклонила голову навстречу порывам ветра. Она пробиралась по узкой тропинке между дюнами, намереваясь прогуляться до конца мыса и обратно. Вечерело. Начинал накрапывать мелкий дождь. Добравшись до края мыса, она оглянулась. Вдалеке виднелись зажженные огни в кафе Сент-Илера, доносились далекие звуки аккордеона. Сразу за кафе размещались корпуса госпиталя. Их было пять, раньше это были гостиницы. В третьем слева теперь работала Джейн. Она провела там на дежурстве всю нынешнюю ночь и утро. Она посмотрела на ряд знакомых окон на первом этаже. Одно за другим они загорались – включался свет.
Вода в проливе казалась маслянистой. Джейн смотрела на вздымающиеся в брызгах валы воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276